Развернувшись, инспектор вернулся на кухню, где сидела Джей Адамс. Сейчас она курила, нервно затягиваясь и глядя в угол комнаты. «Интересно, есть ли у нее любовник?» – пронеслось вдруг в голове Марио, когда он усаживался напротив Джей. У такой роскошной женщины, как эта, любовник должен быть – эта штучка в самом соку…

– Джей, осталось самое неприятное, – сказал инспектор, возвращаясь к прерванному разговору. – Но, сделать это необходимо. Давайте поговорим об убийце… Тот голос на пленке, произносящий имя «Джейром». Это ваше имя?

Джей Адамс подняла на инспектора глаза, и на мгновение Марио показалось, что он увидел в них страх.

– Да. Трев иногда называл меня так.

– Что ж… – Протти помедлил и задал вопрос, который он еще не задавал, но который был, пожалуй, самым важным во всем разговоре: – Вы не знаете, кому принадлежит этот голос? Л имею в виду, подозреваете ли вы кого‑то в убийстве вашего мужа?

Несколько секунд женщина сидела молча. Затем облизнула губы и прошептала:

– Да.

– Да? – Марио Протти вздрогнул и, приподнявшись над столом, заглянул в лицо Джей Адамс. На мгновение он решил, что ослышался. – У вас есть подозреваемый, Джей?

– Да, – повторила та и глубоко затянулась. – Думаю, я знаю, кто убил Тревора…

Доминик Пальоли вынырнул из небытия и почувствовал боль: правое плечо и грудь полыхали огнем, превратившись из всегда послушного и привычного тела в кусок расплавленного железа.

Открыв глаза, он увидел перед собой пыльную поверхность земляного пола и пошевелил левой рукой. Движение отозвалось легкой болью в груди. Уперев руку в пол, он попытался перекатиться на спину. После нескольких мучительных телодвижений, отдавшихся в плече ударами молотка, он сумел это сделать. Затем повернул голову и осмотрел склад.

Недалеко от него, на полу зала, лежал Нино Альба‑ни. То, что осталось от его головы, ни один хирург, даже самый опытный, собрать бы уже не смог, – затылок Нино представлял собой кашу из костей и мозгов. Рядом с Альбани лежали Черри и Чиголо. Ни один из них не шевелился. Доминик сделал усилие и, приподняв голову, разглядел на груди обоих кровавые круги. Наконец он взглянул на стул – длинноволосой твари на нем не было…

Доминик уронил голову и почувствовал в плече новый укол боли.

Итак, длинноволосый сдержал свое слово – его люди умерли. Доминик ничего не помнил после того, как почувствовал мощный удар в плечо и упал на пол. Что произошло после выстрела, он не знал. Не знал он, и кто в него стрелял. Но в том, что это было дело рук твари, он не сомневался. Теперь же она ушла.

Несколько секунд Доминик лежал неподвижно, чувствуя пульсирующую в груди боль. Перед глазами его плавали темные круги. Он чувствовал спиной что‑то мокрое. Наверное, это была кровь, вытекшая из его собственного тела. Кровь была теплой. Он знал, что его рана не смертельна – пуля прошла навылет и не задела ни одного жизненно важного органа. Но если он пролежит здесь хотя бы еще полчаса, то умрет от потери крови. Ему нужно выбраться отсюда. Или позвать на помощь.

Сделав усилие, Доминик рывком сел. Перед глазами все смазалось, но он удержал равновесие. Падать сейчас было нельзя.

С минуту он сидел неподвижно, чувствуя, как из раны течет кровь. Потом оперся о стул и, перенеся на него вес тела, тяжело, словно неуклюжий медведь, встал на ноги. В следующую секунду он едва не упал. Ноги его превратились в протезы, набитые ватой, и почти не слушались тела. Он оглядел пол, залитый кровью, вытекшей из трех трупов, и медленно, держась рукой за стену, двинулся к двери склада.

Для того чтобы преодолеть двадцать метров, ему потребовалось две минуты. Когда же он вышел на улицу, то. увидел «форд» – машина стояла в десяти метрах от дверей склада.