– Когда человека сбивает машина, но он встает и уходит, словно ничего не случилось, – это необычно. Когда он угрожает убить сбившего его человека и осуществляет угрозу – это необычно и страшно. Но неужели одно только это напугало вас до такой степени, что теперь вы боитесь каждой тени? – Гольди пристально глядел в побледневшее лицо женщины. – Джей, скажите, что произошло в этом переулке вчера утром на самом деле…

Пепел с кончика сигареты упал вниз и осыпался на джинсы Джей Адамс. Впрочем, она этого, кажется, и не заметила. Зато Гольди заметил, как губы женщины искривились, словно она хотела сказать что‑то, но не решалась. И еще он подумал, что она все‑таки очень сильная женщина, – после всего, что случилось, она способна оценивать ситуацию и, в какой‑то степени, держать эмоции под контролем. Девяносто девять из ста других женщин давно бы уже раскисли и выложили все до мельчайших подробностей – например, его Торна давно бы уже рыдала у него на плече, – но Джей Адамс держалась.

– Поймите, что я не смогу найти убийцу вашего мужа, если не буду знать всех деталей случившегося, – говорил Гольди, продолжая вглядываться в лицо женщины. – Джей, что поразило вас вчера утром в этом переулке?

Неожиданно Джей Адамс нажала кнопку стеклоподъемника и, когда стекло опустилось вниз, выкинула недокуренную сигарету на тротуар. На лице ее отразилась сложная игра чувств, и она резко проговорила:

– Поехали отсюда!

– Джей… – начал Гольди.

– Комиссар, я не могу разговаривать здесь! – повернувшись, Джей смерила Гольди таким взглядом, что тот почувствовал себя неуютно. – Заводите машину и поехали отсюда!

Немного помедлив, Гольди повернул ключ зажигания, и через секунду «ланча» мягко тронулась с места… Когда они отъехали от белого креста на дороге метров на сто, Джей снова нажала на кнопку стеклоподъемника и начала говорить, не глядя на Гольди:

– Вы ведь специально привезли меня в этот переулок, так, комиссар? Все эти ваши полицейские штучки. Сколько я их насмотрелась по телевизору, но никогда не думала, что, окажись я в подобной ситуации, и это сработает на мне… Но это сработало. Вы довольны?

Она взглянула на Гольди, который смотрел прямо перед собой – на дорогу – и не пытался прерывать Джей Адамс, боясь, как бы его слова не заставили ее замолчать.

– И вы правы насчет того, что вчера здесь произошло кое‑что еще ‑кроме того, что я уже рассказала. Не знаю, поверите ли вы мне или нет, да мне это уже и не важно, – продолжала Джей. – Так вот, это имя на пленке – «Джейром», – Тревор никогда не называл меня так. Он даже не знал, что кто‑то называет меня этим именем. И никто не называл, кроме одного человека… – Она помедлила.– Этим человеком был мой любовник. Только я и он знали это имя. А вчера утром парень, которого мы сбили, назвал меня «Джейром» и сказал кое‑что еще, о чем никто, кроме меня и Алекса, знать не мог. Понимаете вы это?

– Алекс – имя вашего любовника? – осторожно спросил Гольди, чувствуя, что Джей Адамс рассказала не все.

– Да, но он вам ничем не поможет. – Красивые губы чувственного рта женщины скривились, когда она посмотрела на часы. – Он уже в самолете и через несколько минут улетает в Париж… А напугало меня вчера утром то, что парень прочитал мои мысли. Вы можете мне верить или не верить, комиссар, но я думала об этом целые сутки, и я уверена, что он прочитал мои. мысли…

Гольди осторожно убрал ногу с педали газа, и машина начала сбавлять скорость.