– Конечно. Я его знаю.

– Насколько хорошо?

– Настолько же, насколько и других священнослужителей.

– Вот как… Когда вы его видели в последний раз?

– В начале этой недели.

– Как вам показалось его поведение? Он не был удручен или озабочен чем‑либо?

– Нет. – Может быть, наоборот, – чем‑то обрадован?

– Он был в обычном настроении, – ответил священник, терпеливо поглядывая на инспектора.

Тот еще раз огляделся по сторонам, бросил взгляд на шкаф с книгами, стол, тахту… перевел его на кажущееся слегка серым в рассеянных лучах света лицо священника и сказал:

– Отец Федерико, сегодня ночью отец Винченцо был убит в церкви Сайта Мария Аквилония…

Глядя на человека в сутане, Тони Ризо ждал его реакции. Он был уверен в том, что сейчас тот перекрестится и наскоро прошепчет молитву – все священники, с которыми он успел поговорить до этого, реагировали на известие о смерти настоятеля подобным образом – а потом спросит, как это случилось. Однако реакция отца Федерико оказалась совершенно иной. Несколько секунд он молчал, глядя на инспектора глубоко запавшими глазами, затем, нахмурившись, проговорил:

– Это печально…

Это была вся реакция.

Какое‑то время Тони ждал продолжения, но его не последовало. Тогда он кивнул на скрещенные руки священника, спрятанные в рукавах сутаны, и спросил:

– Что у вас с руками?

И снова, прежде чем ответить, священник помедлил… Потом, облизнув губы, сказал:

– Я замарал их в краске.

Тони Ризо почувствовал смутное беспокойство. Он не понимал еще, что именно его беспокоит, но знал, что здесь что‑то не так. Что‑то в поведении отца Федерико было необычным: его реакция на известие о смерти отца Винченцо, его реакция на простейшие вопросы Тони. Стоящий перед инспектором человек чем‑то отличался от того священника, которого он знал раньше. С внешностью у него все было в порядке. Но вот в его поведении…

– Отец Бриганте служит в вашей церкви? – спросил Тони, кивнув в сторону зала.

– Да.

– Вы не будете против, если я поговорю с ним? Это не отнимет у него много времени – всего лишь пара минут.

– Конечно. – Видите ли, – пояснил Тони, – это моя работа, святой отец. Комиссар дал мне задание переговорить со служителями всех церквей нашего города, поэтому мне приходится делать эту работу. Мне и самому она не по душе, но ничего не поделаешь.

Священник понимающе кивнул.

– Думаю, нам с вами больше не о чем разговаривать. Я сейчас ухожу, ноперед этим не могли бы вы расписаться, отец Федерико? Вот здесь – о том, что мы с вами переговорили… Понимаете, ваша подпись мне нужна для отчета.

Тони вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и положил его на стол. Затем выудил из того же кармана ручку и пристроил ее рядом с листом.

– Фамилия и подпись, отец Федерико. Больше мне ничего не нужно.

Он разогнулся над столом, давая возможность священнику расписаться. Тот несколько секунд изучающе смотрел на инспектора, но, в конце концов, кивнул:

– Хорошо… Только отойдите со света.

Тони сделал шаг от стола, а священник повернулся к нему спиной и, взяв в руки ручку, склонился над листом.

В тот момент, когда он начал писать, Тони шагнул к столу и бросил взгляд на руки отца Федерико. В следующую секунду из груди его вырвался, вздох изумления:

– Господи, что с вашими руками, святой отец?!

Отец Федерико резко обернулся к инспектору.