— Папа, тебе не обязательно меня провожать, — сказал Дима. — Я тебя там как-то не представляю.

— Ты знаешь, я тоже, — благодарно кивнул отец.

— Мы с Фаиной могли бы… — начала Александра Сергеевна, взглянула на внука и замолчала, не закончив фразы.

— Я вам все подробно расскажу, — пообещал Дима, пряча глаза и обращаясь к болонке. Фаина облизнулась в предвкушении.

Голубую лилию бабушка выбрала из цветов, которые стояли у нее в комнате в хрустальной вазе.

— Зачем? Я же не первоклашка, — попытался воспротивиться Дима. — Кому я ее подарю? У меня даже классный руководитель мужчина…

— Цветы всегда уместны, — загадочно сказала бабушка.

Дима покорно кивнул и обхватил горячей ладонью прохладный упругий стебель.

Перед входом в подворотню Дима остановился и с полминуты боролся с собой — так ему хотелось повернуть назад и уйти. Родители с детьми, которым его застывшая фигура мешала пройти, оглядывались с неудовольствием.

Неожиданно один из первоклашек, которого целеустремленно тащила за руку яркая, энергичная восточная мать, остановился, упершись крепкими ножками в асфальт, и внимательно глянул на Диму темными глазенками.

— Не бойся, большой мальчик, — тихо сказал он. — Все будет хорошо, — и добавил: — Видишь, я сам боюсь…

— И ты не бойся, — с готовностью улыбнулся малышу Дима. — Если кто обидит, обращайся сразу ко мне.

— Спасибо, — вежливо кивнул малыш и скрылся в толпе, которая всасывалась в подворотню, как конфетти в пылесос.

В школьном дворе у Димы почти сразу закружилась голова. В толпе он всегда чувствовал себя так, словно тонет в болоте. Ноги сделались ватными. Голоса звучали, как размеренное кваканье. От огромных букетов пахло холодной водой.

Дима поискал глазами и быстро нашел спасительный выход. С трудом протиснулся к пожарной лестнице, перекинул сумку через плечо, взял лилию в зубы… Несколько стоящих поблизости людей взглянули с удивлением («Что ему там понадобилось?!»), но тут же, занятые своим, перестали его замечать.

Дима вполне удобно уселся на перекладине, повесил сумку на крюк и уже не без удовольствия стал наблюдать за происходящим.

К микрофону, установленному на свободном пятачке, под стойкой с баскетбольной корзиной, по очереди подходили разные люди и говорили дежурные, но вполне доброжелательные слова. Когда начались номера художественной самодеятельности, Дима прищурился и попытался отыскать-таки свой класс. Через некоторое время он заметил табличку с надписью и тут же увидел круглолицую девочку, которая приветственно махала ему рукой и широко улыбалась. Дима удивился. «Откуда она меня знает, если я ее первый раз вижу? — подумал он, но на всякий случай вежливо помахал в ответ. — Вдруг мы где-нибудь уже встречались, а я просто забыл? Вполне могло быть…»

Линейка между тем явно заканчивалась, и с лестницы надо было слезать. Дима отвернулся от непонятной девочки и занялся сумкой.

От своего класса он, естественно, отстал и уже внутри школы довольно долго, сидя на скамейке возле гардероба, пережидал шуршащие целлофаном и поблескивающие в полутьме потоки школьников. Потом огляделся и спросил у девушки с челкой и маникюром, которая вроде бы никуда не спешила.

— Скажите, пожалуйста, 8 «А» где я могу найти?

— Новенький, что ли?

Дима молча кивнул.

— Вон туда иди, — девушка указала длинным красным ногтем. — В самом конце кабинет математики. Там они, голубчики.

— Благодарю вас, — сказал Дима.