— Благодарю вас, — сказал Дима. — Вы мне очень помогли.

— Да на здоровье, — ответила девушка, на мгновение перестала жевать жвачку и посмотрела на Диму с удивлением.

В дверь Дима постучал, но, поскольку ему никто не ответил, решил все же войти. Первым, кого он увидел в своем новом классе, была все та же круглолицая девочка, радостно вскочившая ему навстречу и глядевшая на него так, как будто он был ее давно потерянным братом-близнецом, которого она наконец-то, после долгих и опасных приключений, отыскала. Учителя в классе не было, а остальные одноклассники, по-видимому, не обратили на Диму никакого внимания. От непонимания ситуации Дима едва не попятился обратно в коридор, но в этот момент странная девочка сердито и громко фыркнула и отвернулась. Подумав несколько секунд, Дима решил, что она просто приняла его за кого-то другого и ошиблась. Он пожал плечами, вошел в класс и стал присматривать себе место где-нибудь подальше от доски. Последние парты казались свободными, только у самого окна, отвернувшись от всех, сидел сумрачный мальчик с «зенитовским» шарфом на шее.

— Здесь не занято? — Дима выбрал предпоследнюю парту у стены, но на всякий случай обратился к мальчику, который стоял рядом в проходе и разговаривал с приятелем, сидящим на средней колонке.

— Нет вроде бы. Садись, если хочешь, — мальчик повернулся к Диме, спокойно и необидно оглядел его и спросил: — Ты будешь учиться у нас в классе?

— Да, — сказал Дима и представился: — Меня зовут Дима Дмитриевский.

— Кирилл Савенко, — назвался в ответ мальчик.

В этот момент в классе незаметным для Димы образом появился учитель, и Кирилл Савенко с неожиданной быстротой переместился вперед, к своему месту, оставив Диму с открытым для продолжения беседы ртом. К тому же осталось не очень понятным, куда девать бабушкину лилию (Дима как раз собирался выяснить это у Кирилла). В конце концов Дима положил цветок на скамейку рядом с собой.

Учитель был сед, хром, говорил теплым, глуховатым, похожим на старый плед голосом. Что понравилось — первый урок был именно уроком математики, а не переливанием из пустого в порожнее, как обычно бывало с прежней Диминой классной руководительницей.

Было, разумеется, повторение. Дима помалкивал, хотя, конечно, мог ответить на все вопросы и решить все задачи. Но он понимал, что эта школа — обычная, с обычной программой, а он пришел из математической, и потому особенно выпендриваться прямо в первый день — не следует.

Одноклассники даже на первый взгляд оказались совсем не такими, какими представлял их папа и другие знакомые семьи Дмитриевских, которые были категорически против устройства Димы в обычную районную школу. «Неужели петербуржцы в самом деле настолько не похожи на москвичей?!» — мысленно удивился Дима и признался себе, что его лично подобные отличия вполне устраивают.

Уже на первой перемене Дима обратил внимание на то, что все в классе — и девочки, и мальчики — носили одинаковые значки, не слишком, впрочем, заметные на первый взгляд. Небольшой черно-красный ромбик, на нем две серебряные латинские буквы А и G, переплетенные между собой.

«Фанаты какой-нибудь питерской музыкальной группы, — сообразил Дима. — Надо будет потом выяснить, выучить солистов, названия основных песен и тоже купить такой значок, чтобы не выделяться».

На перемене Кирилл Савенко на правах знакомого представил Диму одноклассникам.

— Понятно, что сразу всех ты, конечно, не запомнишь, — сказал Кирилл. — Потом, понемножку…

Подумав, Дима решил, что здесь можно немножко и выпендриться.