Миссис Баджер принесла добрый горшок с похлебкой из рыбы, и мы жадно слушали новости о том, кто пал в битве на площади.

– Агравейн больше никому не отравит жизнь, – заметил Эктор де Марис. – Я сам его настиг, когда он затеял побоище. И Ордреда видел залитого кровью, только не знаю чьей. Всех бы их изрубить за такое предательство.

Все согласно кивнули, и разговор перешел на других погибших. Ловель и Патрис – среди людей Артура, Беллианс и Неровенс – из тех, кто пришел меня спасать.

И конечно, Гарет. При упоминании о светлокудром воине каждый сделал знак против зла или обратился к своему божеству. Ланс с трудом проглотил в горле ком, и я заметила, что на его глазах показались слезы.

Стали обсуждать сложившуюся ситуацию. Люди Агравейна не простят смерть своего предводителя, и, хотя они не рискуют забираться к Варкворту, Кимминз был не единственным фермером, к которому чужаки приставали с вопросами.

– Увейну это совсем не по нраву, – объяснил Борс, протягивая руки к огню. – В качестве короля Нортумбрии и регента Регеда ему хватает забот. И вряд ли ему захочется, чтобы у него на фланге вспыхнула война между нами и Артуром. Он отправил сообщение, что больше не ждет верховного короля, которого раньше приглашал на лето с визитом, но просит, чтобы вы, после того как хорошо отдохнете, приехали к нему в крепость.

Последние слова он говорил, обращаясь ко мне, и я, задумчиво поджав губы, гадала, что могло бы означать это приглашение. До меня стало доходить, что я не так уж свободна от прошлого, как себе вообразила.

Слова Борса не выходили у меня из головы, когда вечером, примостившись на кровати, я принялась расчесывать волосы.

– Здесь кроется какая-то политика, – проворчала я, как если бы рядом был Артур.

– Наверное. – Ланс остановился передо мной, положил на плечи руки, а я, потянувшись за расческой, которую мне ссудила миссис Баджер, внезапно поняла, что он сейчас скажет. – Здесь я хочу это делать сам.

Вынув заколки из пучка, он пропускал сквозь пальцы толстые жгуты волос, как будто взвешивал драгоценности.

– Знаешь, сколько раз я об этом мечтал? – Он склонился над моим плечом и начал поглаживать его сквозь густые волосы.

Он как будто гладил кошку или полировал ценный металл, а я едва сдерживала слезы счастья. Потом внезапно, пока еще не слишком расчувствовалась, я откинула голову и склонила ее набок. Большая часть лица оказалась прикрытой волосами, и я сквозь их вуаль игриво посмотрела на Ланса.

– Конечно, – воскликнул он, разглядев призыв, и с притворным изумлением сделал шаг назад. Но когда я рассмеялась и позволила ему возобновить работу, Ланс собрал мои волосы на макушке и, наклонившись, стал целовать в затылок.

Я вскрикнула и повернулась, чтобы обнять его за пояс, полная восторга и дикой радости. Мы упали на кровать, и, встав рядом с ним на колени, я встряхнула головой, и волосы водопадом обрушились на его тело, вызывая у Ланса томную и сладостную муку.

И все время в глубине души я просила богов позволить нам с Лансом жить нашей новой жизнью – в мире и покос, подальше от нападок света, который так упорно стремился нас убить.

Еще я могла бы попросить луну на серебряном подносе обо всем хорошем, что она могла бы нам дать в ответ на мои молитвы!

Через неделю мы отправились вдоль побережья в Яверинг с Паломидом, Мелиасом и небольшой охраной. Мы ехали мимо дюн, и Паломид, который здесь некоторое время жил, рассказывал о стране, которую успел полюбить.

– Однажды после бури я наткнулся на затопленный лес – древние деревья были наполовину занесены песком. Я подумал, что это и есть вход в Иной мир, но, как ни старался, не обнаружил тропинку.