— Эта ярмарка сколько длится? Десять дней?

Мёрфи кивнула:

— Сегодня вечером закрытие.

— Но ведь первая пара погибла двенадцать дней назад.

— Они оба были волонтерами, помогали там все устраивать до открытия. — Мёрфи уперлась пяткой в сиденье и, отвернувшись, хмуро смотрела в окно. — Я обнаружила в квартире второй пары билеты на скибол и дурацкую мягкую игрушку. А Бардалаков остановили за превышение скорости на шоссе И-55, в пяти минутах езды от Спрингфилда и за пределами Чикаго.

— Значит, они вполне могли отправиться на ярмарку, — сказал я. — Или, может, на машине катались, или еще чего.

Мёрфи пожала плечами:

— Все может быть. Но если считать, что это совпадение, это нам ничего не даст и ответа мы не получим. Если же предположить какую-то связь, у нас появится зацепка.

Я не смог сдержать улыбки.

— А говорила, что не любишь читать Паркера.

— Допустим, но это вовсе не значит, что его логика не имеет смысла.

— Ах, ну да.

Мёрфи тяжело вздохнула:

— Ничего лучшего у нас пока нет. Я просто надеюсь, что если ты попадешь на эту ярмарку, то сумеешь уловить что-то, чем бы оно там ни было.

— Ага, — сказал я, вспомнив о стенах, покрытых фотографиями. — Я тоже надеюсь.

Что меня больше всего радует в таких местах, как Спрингфилдская ярмарка, так это запахи. На подобных мероприятиях вы получите такие комбинации запахов, которых больше нигде не найти. Среди них лидируют поп-корн, жареные орешки и фастфуд — здесь всегда можно найти все, что угодно, чтобы закупорить артерии и заработать язву желудка. Хот-доги с чили, пончики, жареные хлебцы, жирная пицца, засахаренные яблоки, о боги! Вредная пища пахнет так потрясающе, что либо это происки дьявола, а может, чего-то столь же трансцендентного, либо Всемогущий и впрямь не хочет, чтобы каждый питался только экологически чистым тофу. Никак не могу решить.

Остальные запахи имеют выборочную локализацию и зависят от места, где вы находитесь. Дезинфектанты и вонь от биотуалетов, выхлопы, горелое масло, смазка, раскаленный асфальт и гравий на парковке, распаренные на солнце тела, лосьон для загара, сигаретный дым и запах пива вокруг некоторых посетителей, едкий, честный запах домашнего скота — там, где выставки животных, где их держат, или там, где катают на пони, — все прямо-таки заполняет ваш нос. Люблю побаловать свое обоняние.

Запахи чаще всего не лгут.

Мы с Мёрфи приступили к методическим поискам ближе к полудню и все ходили и ходили по ярмарке. Это заняло весь день. Спрингфилдская ярмарка — это вам не хухры-мухры.

— Вот черт! — сказала Мёрфи. — Мы тут целый день торчим. Ты уверен, что ничего не унюхал?

— Ничего из того, что мы ищем, — ответил я. — Этого-то я и боялся.

— Чего?

— Такое уже бывало не раз, подобного рода магии — сложной, долговременной, неуловимой, темной — солнечный свет не благоприятствует. — Я поглядел на удлиняющиеся тени. — Через полчасика попробуем снова.

Мёрфи нахмурилась:

— Ты вроде бы всегда говорил, что для настоящей магии не бывает чего-то полезного или вредного.

— Кроме солнечного света.

— Мог бы и раньше предупредить, — неодобрительно фыркнула Мёрфи.

— Чтобы сказать наверняка, надо сперва проверить, — заметил я. — Что, если мы просто не там ищем?

Она снова вздохнула и окинула взглядом ближайшие трейлеры с едой и прилавки с товарами.

— Вот блин. Есть ли здесь хоть что-то, от чего мои джинсы не лопнут по швам?

Я ухмыльнулся:

— Скорей всего нет.