— Но это-то как раз и объясняет… — сказал я.

— Объясняет что?

— Да вот эти двое. Они были вместе — и находились в невменяемом состоянии, когда это делали. Кто-то вмешался в их разум.

Мёрфи искоса глянула на меня:

— Почему?

Я развел руками:

— Допустим, Грег и Синди столкнулись с Плохим Парнем Икс. И этот Плохой Парень Икс входит в их мозг и вынуждает их дико влюбиться друг в друга и сгорать от страсти. Они не могут совладать с чувствами, которые кажутся абсолютно естественными, но на каком-то уровне осознают: то, что они делают, вовсе не то, чего они на самом деле хотят, и это ненормально, неправильно. Их искаженное сознание вступает в конфликт с их подсознанием. — Я указал на снимки. — Давление все нарастает и нарастает, и они уже не в силах справиться с этим, и — ба-бах! — Я выстрелил в Мёрфи, изобразив пистолет большим и указательным пальцами.

— Если ты прав, то они не покойники, — сказала Мёрфи. — Они жертвы. Большая разница. Чьих это рук дело?

— Без понятия, — сказал я. — А единственное свидетельство, благодаря которому можно было бы подтвердить те или иные догадки, вытекает на пол. Будь у нас выживший, у меня, быть может, и получилось бы всмотреться и увидеть что-то, но поскольку выживших нет, нам предстоит изрядно побегать.

Мёрфи вздохнула и уставилась в пол.

— Два самоубийства по договоренности еще могли бы быть совпадением. Но три — уже перебор, так не бывает. Это больше смахивает на modus operandi. А как насчет вампиров Скави?

Я покачал головой:

— Нет, эти охотятся на одиночек. Такие смерти — не их профиль.

— Так ты хочешь сказать, что мы должны найти некий общий знаменатель для всех жертв? Вот черт, могла бы и сама додуматься.

— Вроде того. — Я вздрогнул и посмотрел на двух других детективов из спецрасследований, находящихся в комнате. Они фотографировали тела, документировали стены, и все в таком роде.

Судмедэкспертов не было. Они не любители терять время на самоубийства эмоционально не уравновешенных, пусть даже и неординарные. Такую грязную работенку они валили на ОСР.

Я понизил голос:

— Если кто-то играет в такие игры, влезая в мозг, Совет, может, что-то об этом и знает. Я попробую что-нибудь разнюхать, начав оттуда. А ты начни отсюда. Будем надеяться, я отработаю свой гонорар, и мы встретимся посередине.

— Идет.

Мёрфи уставилась на тела напряженным, беспокойным взглядом. Она-то знала, каково это — быть жертвой ментальной манипуляции. Я не выказал сочувствия. Она терпеть не могла проявлять слабость, а потому я не хотел, чтобы она поняла, что я что-либо заметил.

Фредди достиг крещендо, возвещая, что любовь должна умереть.

Мёрфи вздохнула:

— Боже милостивый! Вырубит хоть кто-то наконец эту треклятую запись!

— Извини, Гарри, — сказала капитан Люччо. — У нас точно нет орбитальных спутников для обнаружения черной магии.

Я чуток подождал, просто хотел убедиться, что она договорила. Когда на линии сильный чародей, связь между Чикаго и Эдинбургом то и дело обрывается. Я звонил в Эдинбург, где находится штаб Белого Совета чародеев. Анастасия Люччо, капитан Стражей, моя бывшая подружка, готова была сообщить мне ту информацию, что имелась у Совета касательно чикагских интриг — то есть ровным счетом ничего.

— Очень плохо, что у нас их нет, а? — сказал я. — А неофициально — есть кто-нибудь, кто может что-то знать?

— Привратник, возможно.