«Башня смерти». Советский дистрофический классицизм. Построена за год до смерти Сталина. Гнездо НКВД. Она, конечно, не по пути, но Женя о ней думал, потому что в Перми не так уж много зданий, о которых можно подумать в историческом ключе. Говорят, в старые времена на месте «Башни смерти» стояла изба, в которой жил Малюта Скуратов, когда поругался с Иваном Грозным. Начиная с 1952 года в «Башне смерти» расстреливали пермяков и гостей города. Наиболее часто тех и других расстреливали по воскресеньям, чтобы в понедельник рабочие могли замуровать трупы в стены. Еще с этой «Башни» сбросился политзаключенный, которого энкавэдэшники затащили наверх и сказали: «Кто не прыгнет, тот фашист!» И заключенный прыгнул, потому что все равно бы сбросили, а так хотя бы не фашист. Последняя история носит фольклорный характер. А в остальном — очень историческое здание. Сам Сталин хотел приехать в «Башню смерти», но не успел. Умер на даче, как дурак.

Подумав все это, Женя откашлялся. Девушка повернула круглый затылок к окну. Пригляделась. Отметила высокие скулы, волевой подбородок, широкие плечи. Васильковые глаза писателя произвели на нее влажное впечатление. Женя тоже смотрел. Женя тоже был не без греха. Наконец он колыхнул губами:

— Привет.

— Привет.

Девушка вымученно улыбнулась. На щеках проступили ямочки. Не такие ямочки, когда вилкой мимо пасти промахнулся, а такие, когда Господь приуготовил.

— Меня Женя зовут. Ты в Окуловку едешь?

— В Окуловку. Таня.

Девушка протянула руку. Женя пожал узкую ладонь. Она была жутко холодной и липкой. Парень пригляделся. В Таниных глазах была не поволока. Они были затуманены кайфом. Девушка тоже пригляделась и поняла, что он все понял. А Женя понял, что она поняла, что он понял. А она поняла, что он понял, что она поняла, что он понял. Я так до бесконечности могу. Суть в том, что между молодыми людьми произошло сближение.

Первым колыхнул губами Женя:

— Героин?

— Да. Перекумаривать еду.

— Одна?

— Одна. У нас там дача, но никто не ездит. Бабушка с дедушкой умерли, а родителям плевать.

— Ясно. Какая доза?

— Треть.

— Сколько?

— Два раза в день.

— Ты там умрешь.

— Пускай. Не могу больше.

— Я раньше жрал.

— Серьезно?

— Да.

— И как слез?

— Пил. Полгода примерно.

— Что с печенью?

— Прокачался потом.

— Думаешь, мне тоже надо пить?

— Надо. Тебя ломало?

— Подламывало.

— Купи водки. Бутылок пять. Хотя бы на первое время.

— А потом?

— Суп с котом. У всех по-разному.

— Слушай, а ты не мог бы...

— Не мог бы.

— Я даже не договорила!

— А чего тут договаривать? Не мог бы я потусоваться с тобой, пока ты будешь перекумаривать.

— А почему нет? Я же вижу, как ты на меня смотришь.

— Как?

— Вот так.

— Как вот так?

— Вот так!

— Вот так?

Женя внезапно плюнул на все и поцеловал Таню в губы. Нефиг на него орать! Он ей устроит! Так нежно поцелует, так нежно, что ей... будет стыдно?

— Ух ты!

— Не благодари.

— Ну так что?

— Что ну так что?

— Проведешь со мной две недели, присмотришь?

— Нет.