— Рад, что вы поправили своё здоровье, товарищ Геркан, — улыбнулся в усы Иосиф Виссарионович, пожимая протянутую ему руку. — Не сомневаюсь, что вы порадуете нас новыми разработками, — было запнувшись на секунду, когда он почувствовал на ладони собеседника небольшой клочок бумаги, что тот явно старался незаметно передать, как ни в чём ни бывало, продолжил Сталин. Он, конечно, мог бы поднять тревогу — мало ли что ему там пытались впихнуть в руку. Те же отравленные письма появились в обиходе высшего общества Европы века назад. Но не стал подымать шум, а лишь кинул пристальный взгляд прямо в глаза комроты. Тот же в ответ медленно моргнул и слегка кивнул при этом головой, давая понять, что делает всё как надо. Оставалось понять, кому надо! Тем не менее, разошлись они все, улыбаясь друг другу, и только уместившись в своем служебном автомобиле, глава государства кинул быстрый взгляд себе в ладонь. «Я всё помню. Это заговор. 1938 год.» — именно такие слова оказались накарябаны явно на скорую руку простым карандашом на вырванном из какого-то небольшого блокнота листке. Видимо Геркан не предполагал, что сможет повстречаться сегодня с ним и тем более передать весточку, отчего и действовал несколько грубо и поспешно. Ведь, что вот этот клочок бумаги, что чрезвычайно скомканный разговор, несомненно, свидетельствовали в пользу подобного хода событий. И теперь именно ему, генсеку, предстояло лично решить судьбу этого не самого ординарного человека, что, порой, действительно умел удивлять.

[1] БТТ — бронетанковая техника

[2] ВКЛ — Виккерс-Карден-Ллойд

Глава 2

Чаепитие на даче

— Иосиф Виссарионович, вот все материалы по делу товарища Геркана, — начальник охраны генсека положил перед ним папку, которую получили из Ленинграда еще в ноябре прошлого года, когда от Сталина поступило соответствующее распоряжение. Почти полгода она пролежала никому не нужной в секретариате у Поскрёбышева[1], пока, наконец, не оказалась востребована.

— Вы сами успели с ними ознакомиться? — кинув взгляд на доставленное посетителем не сильно пухлое картонное изделие, уточнил глава государства, прежде чем взять его в руки. Вопрос этот, можно сказать, был праздным. Всё же он сам приказал Власику[2] изучить изложенную в деле информацию от и до, прежде чем нести документы ему на рассмотрение. Учитывая переданное краскомом сообщение о заговоре, доверять в этом вопросе он мог очень сильно ограниченному кругу лиц. И непосредственный командир отряда его личной охраны являлся одним из них. Ведь если даже этот человек играл на две и более стороны, так-то являясь сотрудником ОГПУ, никаких шансов уцелеть у самого Сталина попросту не существовало. А кому-то всё равно требовалось поручить произвести предварительную проверку, прежде чем приглашать шустрого комроты на очень обстоятельный разговор.

— Успел, Иосиф Виссарионович, — тут же кивнул Николай Сидорович, поскольку никакого иного ответа даже не подразумевалось.

— И каковы ваши выводы? — хозяин кабинета, конечно, со временем сам собирался ознакомиться с предоставленными документами, как делал это всегда с интересующими его материалами. Но сперва желал выслушать мнение человека, которому в силу занимаемой должности требовалось являться тем еще параноиком, ищущим угрозу везде, всегда и всюду.

— С первого взгляда обычное уголовное преступление.