– Теперь мы вновь вернемся в ресторан и закинем таки в свои желудки то умопомрачительное мясо. Иначе испускаемым нашими организмами ревом совсем скоро начнем распугивать всех окружающих, – едва заметно скривился танкист, пытаясь хоть немного пригасить очередной желудочный рык. – А после видно будет. Время у нас еще, вроде как, есть.

Тут следовало отметить, что в данном случае имелись в виду не совсем те сроки, в которые ему предписывалось уложиться с приобретением и отправкой двигателей. Вовсе нет! Краском ориентировался на очередные отпечатанные в его мозгу знания об одном очень полезном для него человечке. О таком же, как он сам, и даже куда более продвинутом приспособленце, что сумел неплохо устроиться в Париже за советский счет. Еще в 1918 году тот нелегально покинул РСФСР, сбежав из под стражи, и сумел погреть руки на распродаже части застрявшего за рубежом имущества российского Красного Креста, к которому имел отношение во времена Первой Мировой Войны. После этот индивидуум умудрился поучаствовать в отмывании денег большевиков, став «зиц председателем» в коммерческом банке La Banque commerciale pour l’Europe du Nord. Затем была организация торговли советской нефтью в Испании и снова отмывание советских денег через очередной банк. Но с начала 30 х годов он, вроде как, находился в некотором противостоянии с «лагерем Сталина», и официально отрекся от всяких дальнейших контактов с официальными советскими представителями. Но многие предписывали ему продолжение работы на Советский Союз, естественно, не себе в убыток. Этот ушлый тип со товарищами даже умудрился заключить несколько договоров с республиканским правительством Испании на поставку продовольствия для армии, заработав на этом солидные средства, ибо в очередной раз обманул всех. Скупив по всей Франции за сущие копейки тысячи тонн испорченных консервов и прокисшей муки, он отгружал всё это добро испанцам и параллельно наводил на перевозившие товар суда военных моряков франкистов. Те, естественно, топили пароход, а Дмитрий Сергеевич Навашин, о котором и размышлял Геркан, клал себе в карман сотни тысяч, если не миллионы, франков. В общем, жучарой этот «товарищ» был страшным, за что в конечном итоге и поплатился. Насколько знал Александр, его застрелят через 6 дней, когда тот привычно для себя отправится выгуливать своих собачек в Булонский лес.

Впрочем, сроки данного преступления вполне себе могли сдвинуться, ибо его влияние на ход событий уже успело привнести в этот мир те или иные изменения. Вот только действовать еще быстрее сам краском банально мог, ибо постоянно находился в зависимости от действий и решений десятков прочих персон. К примеру, если бы не его визит к Берзину, отправка кинохроникера Сереброва в Париж вполне себе могла состояться и через месяц и через два. Либо вовсе не состояться! Больно уж неповоротливой в решении многих срочных вопросов являлась громоздкая машина советской бюрократии. Однако при этом не следовало скидывать со счетов и её неподъемную тяжесть, коей эта самая машина могла запросто раздавить любого и каждого, кто попытался бы перебежать ей дорогу в неположенном месте. И, судя по всему, Навашин как раз таки добегался. Хотя истинного заказчика его убийства следствие определить так и не смогло. И вот это самое убийство Александру требовалось максимально «красиво» предотвратить, чтобы получить себе в должники человека с широчайшими связями в банковской среде. Ведь золото мало было вывезти с территории Испании, его еще требовалось перевести в деньги. И какая из этих двух задач виделась ныне более тяжелой, еще было вовсе неизвестно. Потому и требовался в хоть какой то мере «свой проводник по банковским закоулкам Европы».

Глава 4

«Рога и копыта». Часть 2

– Вы знаете, Константин Алексеевич, я бы очень сильно желал проснуться следующим утром, а не закончить так же, как гражданин Бендер в недавно прочтённой вами книге, – выложив на крохотный прикроватный столик конверт с пятью сотнями долларов, не сильно громко, можно сказать почти шепотом, произнес Геркан.