– Уже? Так быстро? – даже не смог поверить в такую прыть наркомата оборонной промышленности Геркан. Дело он, конечно, предлагал нужное. Но чтобы реакция промышленности оказалась столь скорой? Это должно было где то в дремучем лесу сдохнуть что то ну очень большое, очень страшное и вдобавок безумно вонючее.

– Понимаю ваше удивление, – усмехнулся в ответ Давыдов. – Сам почти год руководил «Кировским заводом» и не понаслышке знаком с тем, как долго может длиться производство нового изделия, – неожиданно раскрылся он перед Александром в совершенно новой ипостаси производственника, а не только чекиста. – Вот только тут разом сошлись вместе все звезды. Вы ведь, полагаю, читали в августовских газетах о боях с японцами на советско маньчжурской границе?

– Конечно, читал. Полагаю, как и все прочие граждане СССР, – кивнув, подтвердил наличие данных знаний Геркан.

– Во о от, – протянул капитан и продолжил высказывать свою мысль. – В тех боях от огня противника были потеряны несколько десятков наших танков Т 26. Что, сами понимаете, оказалось воспринято правительством и партией с некоторой долей тревоги. Всё же речь шла об основном танке РККА. А тут такое! Небольшой пограничный конфликт и такие потери в технике! Ну и была дана команда изыскать возможности повысить боевую стойкость общевойскового танка. И, словно по волшебству, спустя неделю после выхода означенного распоряжения вы представляете моему вниманию свой, уже готовый, проект по доработке танка данного типа. Конечно же ему мгновенно был дан зеленый свет! С пяти имевшихся Т 46 демонтировали КПП и ряд узлов трансмиссии, Ижорский завод с удовольствием избавился от задела 30 мм листов брони, что были прокатаны для снятых с производства Т 24, но свыше двух лет провалялись невостребованными. Да и ЗИС весьма оперативно предоставил полдюжины стосильных моторов. В общем, как я и сказал, словно сошлись звезды. Потому всего за месяц три танка были доработаны и еще два в спешном порядке доделывают сейчас.

– Нечего сказать. Оперативно все сработали. Действительно оперативно! Даже удивительно! Обычно, как я понял из бесед с коллегами, на одни только согласования по взаиморасчетам между наркоматами уходят месяцы. А тут уже всё готово! – аж прицокнул языком Геркан от избытка чувств.

– Говорю же. Повезло. Всё случилось один к одному, – развел руками в стороны капитан госбезопасности, еще раз повторив то, что он уже говорил, но несколько иными словами.

– Что же, хорошо, что так сложилось. И коли вы озаботитесь отсылкой телеграммы товарищу Дегтяреву, будьте добры также уведомить товарища Гинзбурга, что в тот же день мне хотелось бы пообщаться с ним на тему пары новых боевых машин. А то приедем в его вотчину, а главного конструктора на месте и не окажется. Обидно тогда выйдет. Ему ведь с Василием Алексеевичем[2] тоже, несомненно, найдется, о чем поговорить. Насколько я смог понять из наших прежних бесед с Семеном Александровичем[3] – мы с ним те два умника, у которых мысли завсегда сходятся. Да и помощь его КБ окажется не лишней, коли не откажет. Нас то тут, сами знаете, совсем немного стало после разделения на «танкистов» и «артиллеристов». Действительно солидный проект мы собственными силами никак не потянем, – и сказал правду, и одновременно пожаловался на жалкое положение своего арестантского конструкторского бюро Геркан.

– Ищут вам людей, Александр Морициевич, ищут, – показательно тяжело вздохнул Давыдов.

Если бы бывший краском ведал, что в нынешнем дефиците арестантов танкостроителей виноват он сам, то, наверное, горько усмехнулся бы сложившемуся положению. Что ни говори, а вследствие торпедирования им танков серии БТ на заре их появления в РККА, представителям НКВД оказалось не за что прицепиться к сотрудникам танкового КБ завода №183 в Харькове.