Подобная мера возымела эффект: мужчина медленно развернулся на офисном стуле и поднял уставшие красные глаза на Кетрин.

— Я знаю кто убийца. — Уверенно произнес он.

* * *

— Что? — В голос произнесли Оливер и Кет.

— Сарк описал мне человека, приходящего в дом к Патрику Лильборну. — Питер бросил на стол стопку фотографий и фоторобот предполагаемого преступника.

Кет волнительно взяла их. За секунду на ее лице сменилась целая гамма эмоций: непонимание, удивление, раздражение, сомнение.

— Ты, ты уверен? — Запинаясь, спросила она.

Марлини кивнул.

— Ее отпечаток на щепке, ее ДНК, она приходила к ирландцу, она имела полный доступ к дому, где произошли последние убийства. Ее никто не подозревал, и она могла пройти незамеченной. Ее покрывает Гилберт. — С трудом сохраняя спокойствие, говорил Питер.

— Она? — Переспросил Оливер, но вместо ответа Кетрин протянула ему одну из фотографий.

В первое мгновение молодой человек чуть было не проглотил собственный язык.

— Мартина?! — Уставился он на коллег.

Питер снова кивнул, судя по всему, и сам пораженный этим открытием.

— И еще… — Он вытащил из — под кипы документов на своем столе одну бумагу и протянул женщине, но, не дожидаясь пока та прочтет, сам добавил: — Она дочь Гилберта. Настоящая дочь.

— Она знает? — Подняв брови, ошеломленно спросила Кет.

— Не знаю. — Пожал плечами Питер. — Не думаю. Но думаю, что Гилберт в опасности. Она захочет убить и его. Он тоже потомок первых жрецов.

— Хочешь вызвать… — Уточнила Кет, но Питер перебил ее.

— Нет. Надо ждать. Возьмем с поличным. Теренсу я доложил.

— А Уоррен? Его же могут убить? — Переспросил Уинстер.

«Так ему и надо!» — Мелькнуло в голове Кетрин, понимавшей, что старик знал все с самого начала.

— Наша задача сделать все, чтобы этого не произошло. — Ответил Питер.

* * *

К вечеру стало заметно холоднее. Промозглый ветер пробирал до костей и вгонял в дрожь. Тучи на сумеречном небе предвещали скорый ливень. Первые листочки на деревьях, распустившиеся чтобы порадоваться первому солнцу, уже пожалели об этом. Они скрутились в тугие свертки и, словно прижимаясь друг к другу, шептали: «Спасите, спасите, спасите!»

Но кто мог бы спасти их, если даже жизнь человека в этот час была поставлена под большой вопрос.

Мартина вошла в комнату Гилберта, пряча что-то за спиной.

— Завтра 17 марта. Нам нужно еще кое-что приготовить, не правда ли, дорогая? — Размеренным голосом спросил у нее старик, севший у окна.

Но женщина ничего не ответила.

Ее лицо было мрачнее, чем те тучи, что сгущались в небе, но, тем не менее, было настольно безразличным, что даже лосось в искусственном пруду Гилберта был более чутким.

— Мартина, как ты думаешь, если завтра не будет дождя, сможем ли мы провести церемонию во дворе? — Снова спросил Гилберт, хотя голос его уже выдавал нотки содрогания.

Женщина подошла к старику и резким движением повернула к себе.

— Мартина… — Попытался тот еще что-то сказать, но узкая кожаная удавка сдавила ему горло. Мужчина закатил глаза и инстинктивно потянулся к ремню. Его хрипы, казалось, разбередили что-то в душе девушки и, хотя она не отпустила хватки, но слезы так и брызнули из глаз. Она еще сильнее сдавила горло жертвы, будто пыталась выдавить из себя подобную чувствительность, но слезы текли еще сильнее и от нахлынувших эмоций она ничего не видела перед собой.