К обеду турки из станицы убрались. Криница сделала свое дело, отталкивала от себя чужаков, даже в такой жаркий день не рискнувших подойти к странному месту, от которого веяло ужасом. Возле родника чужие солдаты ничего кроме росших рядом друг подле друга пяти деревьев ивы, склонивших ветви к самой воде и не увидели.

Капитан малиновых беретов считал себя отнюдь не дураком и рассчитал все верно, и связь прервал, когда эфенди лично отдал приказ на свертывание операции. Не мог он не рассчитаться с пластунами за погибших бойцов. Свои бы офицеры такого командира не поняли. Традиции у особого отряда были несколько другими, чем у простых янычар. Он даже отряд удалил подальше, дав возможность русским вытянуться из станицы и встать на маршрут. Должны были догнать без видимых проблем. Тем более, что по информации от старика, пластуны сопровождают штабного, а это слабое звено в любом боевом подразделении. Этакий балласт, тяжесть, гиря в физическом отношении на активности и мобильности любой группы военных людей. Так что, догонят. Поэтому и технику оставил за десяток километров от расположения. Ведь, как пить дать, демаскировать могла. А этого допустить было нельзя.

Вот и русские, как у них говорят, легки на помине. В бинокль отчетливо видел одетых в камуфляж людей. Нет! Один все же в форменку обряжен. Здоровый как бык. Последним идет.

То, что за ними смотрят, Андрей понял практически сразу, как только группа вытянулась из станицы. Не почувствовать пристальный взгляд, липкой паутиной приклеившийся с довольно далекого расстояния, для него стало совсем просто и обыденно, наблатыкался, напрактиковался по самые гланды. Самое интересное, остальная часть команды тоже что-то чувствовала, но понять своего пока была не в состоянии. Хильченков это видел по изменившемуся поведению пластунов. Человек не зверь живущий инстинктами. И ведь не дорогой шли, избави Бог, тихо порскнули в сторону лимана и по самой кромочке старались просочиться на вольный простор. Значит по доброму не получилось.

— Платон Капитоныч, — оглянулся на шедшего прямо за ним хорунжего, — пасут нас вон с той стороны.

Кивнул головой, указав направление. Видно как после его слов, не снижая темп движения, Кардаш поежился. Ему больше всех не сладко. За людей в ответе передним! Нет, не перед начальством. Начальство, судя по всему списало их, как только за воротв объекта выпроводило. Перед Всевышним в ответе. Командир несет ответственность за все.

— Может просто заметили нас, но мы им не нужны? Может мародеры или обычная банда?

— Веришь-то сам, в то о чем сказал? Не похоже.

— Много их?

— Да уж больше чем нас.

— Сколько?

— Я тебе что, божественное око? Метнулся, глянул, посчитал, и сей момент доложил?

— Ладно. Дыхалку береги, скоро потребуется выложиться.

Оглянулся. Оно конечно грех говорить, но после гибели капитана, можно было попытаться и в догонялки поиграть. Не напрягая голос, шли компактно, высказал свое требование:

— Держать размеренный темп передвижения. Кутепов, рывками не дергай всю цепь.

Голая как коленка степь с клочковатой порослью кустарника, угромоздившейся между лиманами, перекрестье двух рек, не сказать что сезонных, но и не великих, обрамленных по берегам стенами камышей, станица оставшаяся чуть в стороне за спиной и пара-тройка хуторов, вот и прорисовывается полностью сложившаяся картина этой местности. Так ведь если и поднажать, ускориться, выскочить в конце концов из водного ограничения по бокам и переду, все равно потом только степь.

«Тараканьи бега» не заставили долго ждать, перехватить их туркам не получилось, им «присели на хвост». Переправившись через реку, Хильченков заложил «петлю» и снова «отвел глаза» преследователям.