— К берегу… — перекрывая шум ветра и дождя, прокричал Тимоха. — Грек, к берегу рули!

Он не был моряком и его, как и членов банды, здорово мутило. Лицо побледнело, даже позеленело при свете фонаря. Иларий отчетливо распознал страх в глазах пахана.

— Нельзя! О скалы разобьемся!

— Блажишь! Отыграться хочешь? — Ствол пистолета уперся капитану судна в печень. — Делай, как говорю!

Танцующий на волне баркас, внезапно ушел в крен на правый борт, подловив Тимоху, заставив его головой, плечом и корпусом податься вперед, влепиться в дерево стены. Палец непроизвольно нажал на спусковой крючек и грянул выстрел. Шум бури и шторма превратил звук выстрелившего пистолета в сухой щелчок, вот только пуля разбила стекло перед штурвалом.

— А-а-а!

Не кричал, а ревел Тимоха. И не понятно было, чего в этом реве больше, страха или звериной ненависти ко всему происходящему. Иларий уцепился за штурвал, через провал окна морская вода вперемешку с дождем потоками хлещет прямо на него. Палуба частенько переходит из горизонтали в вертикаль и обратно. Остатки страха уходят, капитан в своей стихии. Падение — взлет — падение. Плавный и рваный одновременно ритм, может напугать только бандитов.

Четверо бандитов сидели в трюме, косыми, затравленными взглядами посматривали на связанных моряков, уложенных на доски пола между ящиками и мешками. Избитые моряки в свою очередь безучастно глазели на захватчиков. Полип даже в такой момент не смог удержать в узде свою натуру. При тусклом свете каганцов и сильной качке, пелеканьей походкой добрался до самого молодого. Уцепившись за какую-то снасть свисавшую с верхней балки, носком сапога прошелся по ребрам грека.

— Слышь? Терпила! Ну-ка, поведай честной компании, где капитан финансы прячет? Скажешь, оставлю в живых. Н-ну?

Молодой парнишка сдержался, чтоб не закричать от боли. Мысль пришла в его молодой мозг. Ответил:

— Вон там, — мотнул головой в сторону носа судна, — грот-трюм мешками и ящиками завален. Если их разобрать, увидишь дверь. Это форпик. Там и ищи. Все ценное капитан туда прячет.

— Умный мальчик! — Полип осклабился. — Поживешь еще.

…Когда ухо уловило, что снаружи за дверью кто-то принялся растаскивать поклажу, Кардаш оповестил всех:

— Приготовиться к выходу. Дайте развернуться. Мордвин, пропусти вперед. Кутепов, гаси светильник.

— А вдруг там… — попытался высказаться Кутепов.

— За стеной враги, — прошептал Андрей.

— По возможности берем их в ножи. — Приказал хорунжий.

— Ага. Особенно в такой толкотне… — вставил шпильку Кутепов.

Наконец-то дверь подалась вперед, образовав полоску света перед глазами. Кардаш с силой налегая на нее, отодвинул в сторону неизвестного человека. Рука согнутая в локте, разогнулась, напоминая пружинный нож, вогнала клинок в грудину бандита.

— Пошли!

Из узкого закутка, по одному выскочили в едва освещенное помещение трюма. Так-как для самих урок речь шла о деньгах, то они все и скучковались у самой двери, казакам не пришлось бегать и отлавливать каждого. Эффект неожиданности сработал против захватчиков. Ни у кого из них и мысли не было, что в схроне могут прятаться люди.

Освободили моряков.

— Что там на палубе? — спросил Кардаш.

— Шторм, а с капитаном двое бандитов. Я даже выстрел слышал. — Ответил один из судовой команды.

— Ну, что ж…

— Платон Капитоныч, — влез в мысли хорунжего Андрей, — позвольте я сам там разбирусь.