— Кто из мужчин может один на один бороться с медведем? — спросил другой, Чотанка.

Оперенная Стрела слушал это с неудовольствием.

— Кто же из мужчин выйдет на схватку с медведем, пока Матотаупа далеко? — спросил он резко. — Я думаю, тот, кому во сне явился дух. Я, брат Матотаупы! Я выйду! Я пойду на юг, чтобы победить чудовище! Я сказал, хау. Кто хочет меня сопровождать, пусть идет!

Мужчины молча смотрели на огонь Совета, затягиваясь из своих трубок. Наконец вызвались двое: Старый Ворон и старший сын Антилопы, которого чаще всего называли Сыном Антилопы.

И брат Матотаупы, вооруженный копьем, луком, эластичной палицей и длинным ножом, с колчаном, полным стрел, отправился в путь. С чувством особенного беспокойства провожали люди охотников. Правильно ли истолковали сон? Вернутся ли воины живыми?

На следующий день около полудня Молодые Собаки, несущие дозор, заметили небольшую приближающуюся группу. Это возвращался Хавандшита с Четаном. У жреца на этот раз были только три лошади, и свободную вел Четан.

Харка от всего сердца радовался возвращению друга, но старый жрец был ему неприятен. Мальчик уже так привык к отсутствию Хавандшиты, и вот тот едет. Что скажет жрец о белом госте, об охоте на медведя, на которую отправился Матотаупа?

Когда Хавандшита с Четаном приехали в стойбище, Унчида и Уинона принялись устанавливать типи жреца. Женщины из типи Чужой Раковины смотрели на них. Они охотно помогли бы, но установка типи жреца доверялась только Унчиде, известной знахарке, которая умела лечить раны.

Четан с помощью Харки позаботился о лошадях, потом выкупался. Он пообещал мальчику вечером явиться в типи вождя и обо всем рассказать. Рассказать столько, сколько он может рассказать.

Как только была установлена типи жреца, Хавандшита позвал к себе Чужую Раковину. Видно, жрец хотел у него разузнать обо всем, что произошло без него.

Потом Хавандшита обошел стойбище, заглянул в табун, осмотрел окружающий кустарник, зашел в типи Чужой Раковины и долго рассматривал разорванное изображение медведя. С Чужой Раковиной он вошел в типи вождя, конечно, ему надо было поговорить и с белым человеком.

Вечером он велел мужчинам разжечь в стороне от стойбища костер и приступить к танцу медведя, так как дух медведя тяжко оскорблен. И снова слышалось ворчание и урчание людей, и колеблющиеся тени танцующих были видны сквозь кустарник.

Вечером Четан пришел в типи к Харке. Харка прежде всего рассказал старому другу все, что слышал от белого человека о договоре Верховного вождя дакотов с Большим Отцом белых в Вашингтоне. Не знает ли что-нибудь об этом Четан?

Да. Четан знал. Об этом договоре Хавандшита говорил с большими вождями племени и с известнейшим жрецом и вождем — Татанкой-Йотанкой. Татанка-Йотанка собирается посетить стойбище рода Медведицы, потому что здесь, у южной границы земель дакотов, происходит что-то непонятное, и он хочет обо всем этом иметь свое мнение.

— А что думает Татанка-Йотанка о тайнах белых людей? — спросил Харка.

— Должны ли мы держаться подальше от этих тайн или следует их узнать и пользоваться ими?

— Мы должны поскорее добыть себе мацавакены, но про заколдованные зерна золота нам надо молчать.

— Хорошо. — Такие советы были по душе Харке.

Значит, отец был прав, выбросив в реку золотое зерно, и желание Харки иметь мацавакен — справедливо. Татанка-Йотанка поистине великий жрец. Только одну задачу и он не разрешил: как краснокожим добыть мацавакены, если надо сохранить в тайне золото, если его нельзя обменивать на оружие? Такого количества шкур, на которое можно было бы приобрести мацавакены, у краснокожих нет. Шкуры, добываемые на охоте, нужны для изготовления типи, одежды, одеял. Конечно, кое-что из них можно бы оставить для обмена… Но столько! Да ведь для этого пришлось бы уложить целое стадо бизонов! А разве можно уничтожать стада бизонов?

От костра доносилось ворчание и урчание воинов, танцующих медвежий танец.