От костра доносилось ворчание и урчание воинов, танцующих медвежий танец. И эти звуки напоминали всем о том, что вожди — на охоте, а род Медведицы, как установил Хавандшита, тяжело оскорбил духа медведя. И хотя жизнь как будто шла своим чередом, от типи к типи ползло какое-то беспокойство.

Наутро прискакал на взмыленной лошади Старый Ворон. На топот и крик собрались все. Когда он соскочил с коня, стало видно, что выражение его лица не предвещает ничего хорошего.

— Оперенная Стрела мертв! — кричал он. — Его разорвал медведь. О горе, горе!

Все словно остолбенели от этой вести.

Первым опомнился Чужая Раковина.

— Как это произошло? Говори!

Воин посмотрел вокруг.

— А где Хавандшита?

— В палатке жреца, — ответил Чужая Раковина.

— Сначала я хочу с ним говорить.

Четан направился позвать Хавандшиту, но вернулся один.

— Дух медведя рассержен, и жрец ни с кем не хочет говорить, — сказал он.

Слышавшие эти слова содрогнулись.

Чужая Раковина спросил:

— А где же Сын Антилопы?

— Он труп убитого завернул в одеяло и направился тем же путем, что и я, только медленнее.

— Едем навстречу.

— Хау. Едем навстречу.

И воины, и юноши поспешили к коням. Очень скоро они встретили Сына Антилопы, который вез тело убитого. Воины и юноши окружили Сына Антилопы, и он заговорил:

— Слушайте, воины рода Медведицы! Оперенная Стрела, брат Матотаупы, мертв! Мы проскакали туда, где охотились. Вы знаете, мясо нескольких старых бизонов мы оставили там. Там и собрались хищники. Там мы нашли и следы медведя — следы огромных лап. Это был наш медведь — гризли. Следы были свежие, но до вечера мы так и не смогли найти зверя. Тогда мы расположились на одном из холмов и разожгли большой костер. В полночь дозор нес Оперенная Стрела, а мы, которых вы видите живыми, крепко спали. Нас разбудил страшный крик. Я поспешил с копьем в руках на крик и увидел убегающего медведя. Я бросил в него копье, но не попал. Тогда я выпустил стрелу, но попал ему только в левую ногу. Медведь убежал. Оперенная Стрела лежал растерзанный на траве. Я думаю, он увидел медведя и, помня свой сон, решил один бороться с ним и не разбудил нас. Но он не смог убить медведя — медведь убил его.

Все повернули своих коней, и печальное шествие отправилось к стойбищу.

До утра в типи рода Медведицы звучали погребальные песни. Хавандшита, однако, так и не вышел из своей типи.

С рассветом воины несколькими группами расположились на высоких холмах и начали бить в барабаны, призывая вождя Матотаупу.

И через день он вернулся.

Харка, Харбстена и Курчавый, с утренней зари и до позднего вечера ведущие наблюдение, заметили возвращавшихся одновременно с воинами. Они вскочили на коней и понеслись навстречу вождю. Харка скакал на лучшем бизоньем коне, Харбстена — на Пегом, за ним — Курчавый.

— Хий-йе-хе! Хий-йе-хе! — закричали мальчики приветствуя вождя.

Вождь ехал невредимый. Он гордо восседал на своем коне, на спину которого были наброшены две шкуры бурых медведей и три шкуры горностая. Да, у него была богатая добыча. Сопровождавшие его Длинное Копье, Старая Антилопа и еще четыре воина тоже не возвращались пустыми. А Длинное Копье подстрелил по дороге горного орла, хвостовые перья которого собирался подарить Матотаупе в благодарность за гостеприимство.

Матотаупа — Великий Охотник возвращается!

Весть эта со скоростью ветра разнеслась по стойбищу, и все, кто мог, выбежали навстречу вождю, чтобы увидеть его и приветствовать.