— Подглядывать ты умеешь!

— Я думаю, что кое-кому тоже придется этому научиться, — ответил Шонка, и в голосе его прозвучало нескрываемое злорадство.

— Может быть, скажешь, кого ты имеешь в виду?

— Если захочу…

— Ну, хочешь ты или не хочешь — мне все равно. Можешь оставить это при себе.

— Сегодня я оставлю это при себе, а завтра заговорят на собрании Совета.

— А, значит, твое мнение так важно!..

— Завтра ты не будешь надо мною издеваться, Четан.

— Уж не собираешься ли ты стать жрецом? Говорить темные речи ты уже научился.

— Мои речи темны не больше, чем то, что их породило.

Курчавый в силу своего веселого нрава чуть не расхохотался, слушая эту перепалку, но, посмотрев на Харку и его товарищей, сдержался: слишком уж мрачны и недружелюбны были взгляды юношей.

— Не напускай туману, Шонка, — снова сказал Четан. — Я могу подождать, пока он рассеется.

— Жди, если хочешь. Но лучше, если ты сразу разберешься. Подойди к типи Матотаупы.

— Этого я не сделаю.

— Да, ты этого не сделаешь, потому что нас всех оттуда прогнали. Но Матотаупа знал, зачем нас прогонял.

— Шонка! — вмешался Курчавый. — Как ты смеешь так говорить о нашем вожде?

— Заткнись ты, малыш. Волосы в колечках!

— Курчавый прав, — заметил Четан. — Но ты уже много сказал, Шонка, так уж говори до конца.

— Я не скажу больше, чем сказал. Если хотите знать больше, пойдите и посмотрите сами.

— Мы не ослушаемся приказа вождя и не будем подсматривать за нашими отцами и братьями. А ты, Шонка, должен помнить, что если будешь поступать иначе, тебя никогда не примут в союз наших воинов.

— Пфи, — усмехнулся Шонка.

Четан вскочил.

Шонка поднял руки, словно обороняясь от нападения, но Четан сдержался и сел на место. Тогда Шонка примирительно сказал:

— Поговорим о другом. Что вы думаете о белом человеке?

Курчавый первым откликнулся на этот неожиданный вопрос.

— У него злые глаза, — сказал он.

— Это верно, — подтвердил Шонка.

— Но у него щедрая рука, — вмешался Харка. — Он добрый и отличный стрелок. Ты слишком много плохого видел от белых. Курчавый, мы это знаем. Но не все белые плохие.

— У белых людей много непонятных тайн, — сказал Курчавый, и в его словах прозвучало какое-то опасение и злоба.

— Многие тайны белых могут быть опасны, — вставил Четан.

Харка удивленно пожал плечами.

— Но их мацавакены хороши, — ответил он другу.

— Типи вождя он подарил не только мацавакены, но и… — начал Шонка и смолк.

— Что «и»? — быстро спросил Четан.

— Он подарил минивакен — огненную воду, таинственный напиток.

Чернокожий Курчавый даже вздрогнул.

— Таинственный напиток белых ядовит! Когда белые люди его пьют, они становятся зверями! Они бьют женщин, детей и рабов!

— Ты пробовал, Курчавый, этот напиток, который принес Рыжий? — спросил Харка. — Нет? Тогда не говори так. Может быть, он совсем и не ядовит, может быть, это не тот напиток, о котором ты думаешь. Разве такой человек, который подарил нам мацавакены, способен причинить нам зло?

Четан и Курчавый потупили глаза: что могли они возразить на слова Харки.