– Картину «Три богатыря» знаешь? Алеша Попович, Добрыня Никитич и Илья Муромец на конях.

– Видел такую, ‑ кивнул Тима. ‑ И че?

– Компьютером владеешь?

– Легко.

– Езжай в Третьяковскую галерею, там есть ларек с постерами. Возьми «Три богатыря» и на компьютере сделай коллаж: убери лица и руки богатырей, а на их место вставь кошачьи морды и лапы. Тетя точно придет в восторг. Такого прикола ни у кого не будет!

– Вау! ‑ подскочил парень. ‑ Круто! Ща порулю. Какой магазин? Ну, где картинку можно купить. Чья галерея?

– Ты никогда не бывал в Третьяковке?

– Разве в Москве все бутики обойдешь? ‑ меланхолично отреагировал Тимофей. ‑ Да и не люблю я среди шмоток таскаться. Ты ща про Третьяковский проезд [2 ‑ Третьяковский проезд, улочка, на которой расположены самые дорогие магазины Москвы. Прим. автора.] говоришь?

Я вынула из пачки новую сигарету (после развода стала много курить, надо, пожалуй, бросить). Внезапно вспомнилось, как полгода назад, занимаясь одним запутанным делом, попала в Большой театр на канонический балет «Лебединое озеро». В зале сидело много детей, и один из юных зрителей, увидав на сцене злодея в черном костюме, радостно закричал: «Мама! Бэтмен прилетел!» Присутствующие захохотали. Малышу было на вид годков шесть, и потому его слова не вызвали у меня горестного вздоха, он еще успеет познакомиться с классикой. Но Тима!

– Тебе сколько лет? ‑ не утерпела я.

– Пятнадцать, а че?

– Третьяковская галерея находится в Лаврушинском переулке. Сходи, тебе понравится, там интересная экспозиция.

– Ща понесусь за богатырями!

– Погоди! Говоришь, прыщи проходят? ‑ остановила я юношу.

– Да! Супер! Спасибо!

– Но я вижу парочку новых.

– Где? ‑ испугался Тима.

– На левой щеке.

– Еще утром ничего не было. Вот блин! Почему они снова вылезают?

– Помнишь, я предупреждала тебя, что нужно совершать добрые поступки? ‑ прищурилась я. ‑ Заботиться, допустим, о животном.

– Я кролика купил, ‑ насупился Тима, ‑ сам клетку чищу.

– Значит, длинноухого мало, его приобретение помогло тебе ненадолго.

– И че? За вторым гнать? ‑ занервничал Тимофей. ‑ Кроличья ферма получится, отец обозлится.

– Можно помогать людям.

– Ну ваще! Это кому же?

– Например, Вале.

– Красноносовой?

– Да.

– Никогда!

– Почему?

– Она противная, ‑ отрезал Тима. ‑ Ни с кем не разговаривает, а если рот разинет, то гадости вываливает.

– У твоей одноклассницы беда!

– Какая? ‑ заинтересовался Тимофей.

Я изложила историю про воровство в гардеробе и завершила рассказ фразой:

– Думаю, если ты сумеешь оправдать Валю, высыпания на коже прекратятся навсегда.

– Угу, ‑ кивнул юноша. ‑ Так я пошел?

– Да, уже пора на урок, ‑ кивнула я.

– Не, хватит занятий, ‑ отрезал Тима, ‑ я за картиной.

– Нельзя пропускать учебу!

– Можно.

– Потом экзамены не сдашь!

– Ха! ‑ подскочил Тимофей. Приблизил ко мне лицо и шепнул: ‑ Хочешь, секрет открою? Вся гимназия, вместе с учителями, принадлежит моему отцу. Прикольно будет, если они мне на экзаменах двояков насуют. На помойке враз окажутся!

– На твоем месте я, наоборот, попыталась бы стать лучшей.

– Охота ломаться!

Мы еще поспорили некоторое время, и Тима, победив меня на всех фронтах, то есть отказавшись слушать мои правильные речи, убежал, а я, потерпев педагогическое Ватерлоо, отправилась в местный буфет, решив подкрепиться кофе и булочками.