Через полчаса я спустилась в раздевалку и пошла между рядами вешалок, разыскивая свою куртку. Несмотря на погожую погоду, основная масса учащихся и преподавателей еще ходила в пальто или плащах, поэтому гардероб был полон разномастной одежды.

Не успела я приблизиться к своей куртке, как в кармане задрожал мобильный. Я вытащила аппарат и услышала голос Куприна.

– Вилка, в отношении твоего вопроса…

– Узнал? ‑ обрадовалась я. ‑ Ну и что? Где Ларсик?

– Извини, тут… в общем…

– Василий не стал рассказывать про Ларсика?

Куприн крякнул и выдавил из себя:

– Дело дурацкое.

– Может, это и так, ‑ рассердилась я, ‑ но Ника Терешкина была моей подругой, она погибла страшной смертью, и…

– Василий умер, ‑ перебил меня Олег. ‑ Сердечный приступ, скончался в камере.

– Бред! ‑ закричала я. ‑ У вас разве в СИЗО врачей нет? Почему Ярцеву не оказали помощь?

– Сама знаешь, ‑ без всякого раздражения стал объяснять Олег, ‑ пока сокамерники шумнули, пока надзиратель пришел, пока в медпункт сообщил, пока оттуда врачи приплелись, пока… Да и что у местного врача есть! Он же не кардиолог с необходимой аппаратурой. Когда мы с тобой в первый раз разговаривали, Василий уже мертвый лежал.

– Он точно умер естественной смертью?

– А как иначе?

– Ой, хватит! ‑ вскипела я. ‑ Будто ты не в курсе, что за решеткой с людьми случается!

– Ярцев сидел в маломерке, с ним еще трое ‑ приличные люди, экономические преступления. Один банкир, другой ‑ махинатор с кредитными карточками и третий ‑ сотрудник почты. Никаких мокрушников, первоходки без зоновских привычек, ‑ вздохнул Олег.

– Почему же Ярцев в их компанию попал? ‑ удивилась я. ‑ Он‑то считался жестоким убийцей.

– Ну да… ‑ с некоторым сомнением протянул Куприн, ‑ был взят у тела.

– Ничего себе! ‑ вырвалось у меня.

– Ты подробности знаешь? ‑ оживился муж.

– В общих чертах.

– Каких?

– Он лишил Нику жизни из ревности. Нашел дома газету с подчеркнутым объявлением и понесся в гостиницу, ‑ повторила я слова Майи.

– Сейчас расскажу… ‑ засуетился Олег, явно желая подольстится к бывшей жене.

Портье из отеля позвонила в милицию. Женщина была очень напугана, сообщила, что в холл гостиницы ворвался всклокоченный мужик, сунул ей под нос фото и рявкнул:

– В каком номере баба? Живо говори, а то зарежу!

На случай нападения у портье под столом предусмотрена аварийная кнопка. Дежурившая в тот день администратор Галина Киселева никогда не пользовалась сигнализацией, и у нее от страха голова пошла кругом.

– Не помню, ‑ проблеяла она, ‑ не видела ее.

Мужик вынул из пакета молоток и стукнул им по стойке.

– Ой! ‑ подлетела над стулом Киселева. ‑ Комната двадцать восемь.

Дядька бросился к лестнице.

– Сейчас ей, суке, мало не покажется! ‑ вопил он, размахивая молотком. ‑ Убью к чертям собачьим!

Перед Киселевой стояли два телефонных аппарата: местная и городская связь. Трезвомыслящий человек позвонил бы в двадцать восьмой номер и сказал клиентке:

– Скорее убегайте, к вам несется разгневанный супруг.