Ну, допустим, в ней какая-то гадость, от которой Матерь и выворачивает… Но нет такой гадости в мире, которую эта стихия не способна переварить. Уничтожь, богиня. Позови в себя, раствори, разъедини на элементы: нужно ли больше?

    Значит, нужно.

    «Беззащитным», - осознал вдруг Ксе.

    Потом вдохнул и выдохнул.

    Он был умелым шаманом.

    Он понимал Матьземлю лучше нее самой.

    До разгадки было по-прежнему далеко, но теперь Ксе хотя бы знал, что она существует. Разгадка маячила где-то в отдалении и тумане. Будет время на поиски, много времени, сейчас пора действовать. Богиня с большим скрипом мыслит, но чувствует остро и тонко; шаман перенял ее чувства и увидел русую побродяжку - нуждающейся в защите.

    В конце концов, девчонка может даже знать, чем и как ухитрилась поставить на дыбы дочеловеческое божество. Хотя бы подсказать, помочь разобраться. Не три года ей, поди, паспорт имеется, и к уголовной ответственности привлечь могут…

    Ксе медленно и неслышно пошел за девушкой, попадая в ритм ее шага. Это было несложно, он не один километр отмотал по тонкому миру след в след за Дедом Арьей. Оставалось сделать одно, самое неприятное, и Ксе невольно оттягивал момент, когда он проверит правильность своих действий по реакции Матьземли. Если он ошибся, и та все же не хочет, чтобы девочку защитили, то недогадливый шаман огребет так, что как бы не грохнуться без чувств на проезжую часть…

    Ксе стиснул зубы, прикинул, куда будет падать, и нырнул в стихию.

    Богиня была в нем.

    Богиня чувствовала им.

    Он становился богиней, пропуская через себя токи ее тонкого тела, ее странные растительные мысли, ее сложные ритмы и биения; Матьземля рожала, растила, совокуплялась с Неботцом, убивала и зачинала, жила, простиралась, проникала в Ксе, умаляясь до него и понимания происходящего в его теплой человеческой мимолетности…

    Она почувствовала его.

    И она успокоилась и просветлела.

    Шаман улыбался. Настроение взлетело вверх, и не только потому, что он выдержал очередную проверку своих умений. Через чувства Земли он, наконец, увидел «монашку» по-настоящему - пусть не до конца разглядев, на это требовалось время - но увидел и понял.

    По крайней мере, половину того, что намеревался понять.

    -  Зачем? - спросил Ксе вслух, от изумления забывшись.

    Матьземля не ответила, конечно. Это был слишком человеческий вопрос, и она не умела на него ответить.

    Шаман догнал девочку и обогнул ее.

    -  Извини, пожалуйста…

    Голубые глаза вскинулись и моргнули. Нос засопел.

    -  Извини, ты меня не знаешь, - торопливо заговорил Ксе, - меня зовут Ксе, я шаман…

    Бледное лицо перед ним внезапно и страшно перекосилось. Глаза девчонки расширились и остекленели, она с неожиданной силой толкнула Ксе в грудь, и, путаясь в юбке, рванула по улице вниз с такой отчаянной прытью, точно от этого зависела ее жизнь.

    …Это было проще всего.

    -  Останови, - тихо сказал шаман.

    И Земля прижала бегущую к своей груди.

    Из-под ее ноги вывернулся камень, кусок расшатанного бордюра; девчонка упала, подвернув лодыжку и хрипло вскрикнув, запуталась в пуховике и шарфе, поднялась, шатаясь. Попыталась бежать снова, но не смогла. Шаман знал, каково это - когда останавливает сама Земля. Голова кружится так, что чернеет в глазах, в груди давит, начинаешь задыхаться, и мышцы отказываются работать; можно только лечь и лежать, с трудом проталкивая воздух в легкие.