Это было в часы, когда морозовская дивизия выдерживала небывалый по
отчаянности натиск кавалерии и пехоты. Центр дивизии был оттеснен почти к
самой Волге. Снаряды уже рвались на улицах Сарепты. Село Чапурники
занялось, и пламя гуляло по соломенным крышам, горели камыши по берегам
плоского степного озера.
Начдив оглядывал в бинокль равнину. Солнце было уже на ущербе. Он
видел, как съезжались и разъезжались казачьи сотни, перестраиваясь открыто
и нагло. Опытным глазом он определил по бойкости коней, что это - свежие
части, готовившиеся к последней атаке. Видимо, к закату солнца уже вся
морозовская дивизия пойдет суровым маршем по полям истории во главе со
своим начдивом.
Он опустил бинокль, вынул почерневшую трубочку, не спеша насыпал в нее
щепоть саратовской махорки, стал искать спичек, хлопая себя по карманам
шинели. Спичек не было. Он поглядел направо и налево, - в нескольких шагах
впереди него лежали перед накиданными кучками земли бойцы: у одного
расплывалось на боку по суконной рубахе черное пятно, другой хрипел, как
дурной, трясь щекой о ложе винтовки.
Начдив осторожно бросил трубочку на землю, она закатилась в полынь.
Снова взялся за бинокль. И руки его невольно задрожали...
На юго-западе были видны новые огромные скопления конницы... Она
откуда-то взялась, пока он набивал трубочку... Много тысяч всадников
выезжало из-за холмов, поднимая пыль, озаренную косым солнцем. Этакая
силища одним махом сомнет и потопчет!.. Начдив на мгновение оторвался от
бинокля. В окопах все замерло, все насторожилось, бойцы поднялись, стоя во
весь рост, сжимая винтовки. Начдив не успел раскрыть и рта, чтобы сказать
им горячее слово, - издалека докатился грохот орудий. Начдив снова прилип
к биноклю. Что за чертовщина! Десятка два разрывов взметнулось на равнине
вблизи съезжающихся казачьих сотен... Казачьи сотни на рысях быстро
разворачивались в лаву, - в ее гуще плеснуло атаманское знамя. Казаки
поворачивали навстречу этим мчавшимся с холмов конным массам... Плотная
казачья лава, ощетиненная пиками, пятилась, строилась и враз послала
коней, - две лавы, эта и та, с холмов, сближались и сошлись... Огромная
туча пыли встала над этим местом...
Начдив повел биноклем ближе и увидел, как панически поднимаются
залегшие цепи пластунов...
"Эге, - сказал сам себе начдив, - значит, вот почему предвоенсовета так
нажимал по телефону, чтоб нам держаться до последней крови... Так то ж
подошла Стальная дивизия Дмитрия Жлобы..."
Вслед за конницей, налетевшей на казаков, поднялись из-за холмов густые
ряды стрелковых цепей Стальной дивизии. А дальше, на самом горизонте, уже
виднелись сквозь пыль - верблюды, телеги, толпы народа. Это были огромные
обозы дивизии, тащившей за собой, как вскоре выяснилось, десятки тысяч
пудов пшеницы, бочки со спиртом, сотни беженцев, стада коров и овец...
Много казаков легло в этом бою. Разбитая белая конница ушла на запад,
пехота, заметавшись между цепями Стальной дивизии и морозовцами, частью
была побита, частью сдалась. |