|
- Выплевывая косточки, прищуриваясь, он поглядывал на равнину, видную, как на ладони, под закатным солнцем. - Горячих галушек миску, вот это было бы сытно. А как ты думаешь, Василий, ведь похоже на то, что в ночь будет приказ - отступить... - То есть как отступить? Отдать окружную дорогу? Да ты в уме? - А ты был в уме, когда допустил прорыв, - чего дремали твои бронелетучки? Начальник артиллерии, разговаривая, нет-нет да и подносил к глазу два раздвинутых пальца или вынимал из кармана спичечную коробку и, держа ее в вытянутой руке, определял углы и дистанции с точностью до полусотни шагов. - Да у них же саперы специально шли за цепями и успели подорвать путь в десяти местах. - И все-таки клина нельзя было допустить, - упрямо повторил начальник артиллерии. - Слушай, взгляни-ка, ты ничего не замечаешь? Только острый, наметанный глаз мог бы заметить, что на бурой равнине, уходящей на запад, не было безлюдно и спокойно, но происходило какое-то осторожное движение. Все неровности земли, все бугорки, похожие на тысячи муравьиных куч, отбрасывали длинные тени, и некоторые из этих теней медленно перемещались. - Сменяются цепи, - сказал начальник артиллерии. - Ползут, красавцы... Возьми-ка бинокль... Замечаешь, как будто поблескивают полосочки?.. - Вижу ясно... Офицерские погоны... - Это понятно, что офицерские погоны поблескивают... Ух, как поползли, мать честная, гляди, как пауки!.. Что-то много офицерских погонов... Других и не видно... - Да, странно... - Третьего дня Сталин предупреждал, чтоб мы этого ждали... Вот, пожалуй, они самые и есть... Алябьев взглянул на него. Снял картуз, провел ногтями по черепу, взъерошив слипшиеся от пота волосы, серые глаза его погасли, он опустил голову. - Да, - сказал, - понятно, почему они так рано сегодня успокоились... Этого надо было ждать... Это будет трудно... Он быстро сел к телефону и начал названивать. Затем надвинул картуз и скатился по винтовой лестнице. Начальник артиллерии наблюдал за равниной, покуда не село солнце. Тогда он позвонил в военсовет и сказал тихо и внятно в трубку: - На фронте офицерская бригада сменяет пластунов, товарищ Сталин. На это ему ответили: - Знаю. Скоро ждите пакет. Действительно, скоро послышался треск мотоцикла. По скрипучей лестнице затопали шаги, в люк едва пролез мужчина, весь в черной коже. Начальник артиллерии был не мал ростом, а этот мотоциклист - навис над ним: - Где здесь начальник артиллерии армии? И, услышав: "Это я", - мотоциклист потребовал еще и удостоверение, чиркнул спичку и читал, покуда она не догорела до ногтей. Тогда только он с величайшей подозрительностью вручил пакет и затопал вниз. В пакете лежала половинка четвертушки желтой буграстой бумаги, на ней рукой предвоенсовета было написано: "Приказываю вам в ночь до рассвета сосредоточить все ("все" было подчеркнуто) наличие артиллерии и боеприпасов на пятиверстном участке в районе Воропоново - Садовая. |
