Артур. Но ты слаба по своей природе. На что ты можешь рассчитывать, если находишься один на один с незнакомым мужчиной, который сильнее тебя и тебя от него не защищает никакая условность? Я мог бы быть тебе отвратителен, но если бы сюда случайно не вошел Эдик, тебе бы ничего не помогло. Я сильнее.

Аля. Я могу записаться в секцию дзюдо.

Артур. Но ведь я говорю в переносном смысле! Или женщины действительно не понимают обобщений?

Аля. Сейчас многие женщины записываются в секции дзюдо. Ах, как бы я хотела, чтобы ты умолял меня о пощаде!

Артур. Очень хорошо. Понемногу ты признаешься во всем. Только зачем дзюдо? Вполне достаточно, если будут введены хорошо продуманные и четкие условности. Тогда я стоял бы перед тобой на коленях, здесь, на этом полу, с букетом цветов в руках и молил бы тебя о сострадании, о тени надежды. А ты без всякого усилия, не испортив прически, играла бы своей силой за стеной условности. Разве это не лучше, чем дзюдо?

Аля. Правда? Стоял бы на коленях?

Артур. Без всякого сомнения.

Аля. Тогда сейчас же становись на колени.

Артур. Как это?

Аля. На колени!

Артур. Это невозможно.

Аля (разочарованно). Почему?

Артур. Потому что тех условностей, о которых я говорил, еще нет. Теперь ты видишь, в каком ты положении?

Аля. И это нельзя изменить?

Артур. Можно.

Аля. Как?

Артур. Создать новые условности или возродить старые. И я это сделаю, если ты мне в этом поможешь. Все готово, нужна только твоя помощь.

Аля. Прекрасно! И ты станешь на колени?

Артур. Стану.

Аля. Что я должна для этого сделать?

Артур. Согласиться на брак. Начнем с этого. Никаких незаконных связей, никакой легкой жизни. Свадьба мне необходима. И не какая-нибудь там, на скорую руку, между завтраком и обедом, а настоящая свадьба, со всей церемонией, органом, свадебным кортежем и всем прочим. Особую ставку я делаю на свадебный кортеж! Это должно их ошеломить. Надо сделать так, чтобы они не успели опомниться, организовать сопротивление, повлиять деструктивно. Мы сразу попадем в самое «яблочко». Когда мы вот так, внезапно, на них нападем, они, однажды заключенные в форму, из нее уже не вырвутся. Я вовлеку их в свадебную церемонию, а она будет такой, что у них не останется другого выхода, как принять в ней участие на моих условиях. Я сделаю из них свадебный кортеж, и мой отец будет вынужден наконец застегнуться! Что ты на это скажешь?

Аля. И я буду в белом платье?

Артур. В белом как снег. Все по традиции. Подумай только, этим ты поможешь всем женщинам мира. Возвращенные нормы возвратят им свободу. Сегодня они не могут выбирать. Не говоря ни слова, в крайнем случае, бормоча что-то несвязное, мужчина тащит женщину в кровать. А каким было условие каждой встречи прежде? Беседа. Молодой человек не мог отделаться нечленораздельными звуками, он должен был говорить. А когда он говорил, ты скромно молчала и узнавала противника. Чем дальше ты заставляла его говорить, тем больше он раскрывался. Ты спокойно слушала его и составляла план действий. Ты познавала систему, вырабатывала соответствующие правила игры. У тебя была возможность оценить ситуацию и возможность маневра. Ты могла подумать, прежде чем принять решение, у тебя было время. Ты могла тянуть как угодно долго, не боясь, что он изобьет тебя, хотя бы даже он скрежетал зубами и в душе проклинал тебя. Ты могла создать очень удобную для себя атмосферу неуверенности, таинственности, нерешительности и, под одной из этих завес, либо подобрать себе костюм, который ему больше всего понравился, и тем самым покорить его окончательно, или же безопасно уйти, ничем не рискуя, оставив его в тоске и отчаянии. До последней минуты ты была победительницей, находясь при этом в безопасности, на свободе. Ведь даже помолвка ни к чему тебя не обязывала, хотя гарантировала все.