Скрипач. Когда-то мне казалось, что я должен выбирать между искусством и жизнью, то есть тобой. Теперь я вижу, что это была ложная установка, поскольку такого выбора нет. Между ними нет никакой разницы. Везде все та же двусмысленность, здесь и там отсутствие крепких принципов, повсюду лишь зависимость, относительность, недомолвки, вечная игра неизвестно во что, отсутствие какого-либо разумного объяснения и смысла. Только то, что происходит между двумя пятнами, формами, звуками, словами, между тобой и мной, кроме этого — ничего. Нет, между искусством и жизнью выбора не существует. То и другое основывается на одном и том же. На чем-то, что принять невозможно. Поэтому есть только выбор между искусством и жизнью с одной стороны, и… и…

Флейтистка. И чем?

Скрипач. Не знаю.

Флейтистка. Ну тогда забудь о выборе, которого нет, согласись, что его нет, и перестань создавать искусственные проблемы.

Скрипач. Не я их создаю, это они создают меня. Я стольких вещей не знаю, но это не значит, что этих вещей не существует. А может быть, все же есть какая-то альтернатива? Я чувствую, что есть, только не могу найти. Знаю лишь первую возможность: тебя и искусство, или искусство и тебя, все равно. Но я ищу, ищу, и я найду.

Флейтистка. Желаю удачи! Ты удачлив. Только по пути ты уничтожишь себя, меня, все вокруг… Тебе этого хочется?

Скрипач. Да, уничтожу, если будет надо. Уничтожу, если будет такая необходимость, если то, что есть, помешает мне найти то, что, может быть, существует вне этого.

Флейтистка. Вне этого ничего не существует.

Скрипач. Скрипка!

Флейтистка. Зачем тебе скрипка? Теперь, когда я здесь… Ты же не будешь опять играть на скрипке как в последний раз.

Скрипач. Играть. Я даже во сне не вижу, что играю на скрипке.

Флейтистка. Тогда что ты хочешь с ней сделать?..

Скрипач. Я хочу ее уничтожить.

Флейтистка. Ты шутишь?

Скрипач. Уничтожить. Убить и похоронить.

Флейтистка. Если ты не шутишь, то ты сошел с ума. Что это за идея, уничтожить такой ценный инструмент…

Скрипач. Это не шутка и не безумие. Это необходимость, жертвоприношение. Вид экзорцизма, а вернее, черной мессы, богослужение наоборот. Эх, скрипочка моя, священный инструмент искусства, чуткий, хрупкий и бесценный. И только артист имеет право прикасаться к тебе, артист, этот посвятивший тебе свою жизнь жрец, только ему можно прикасаться к тебе белыми и искусными пальцами, прикосновением церемониальным, набожным и умелым. А сейчас я прикоснусь к тебе как профан, мясник и хам, для того, чтобы стать профаном, мясником и хамом. Поскольку ты хрупкая, я прикоснусь к тебе топором. Ты красиво поешь, поэтому я перережу тебе горло! Ты бесценна, поэтому я тебя уничтожу. Где мой топор?..

Флейтистка. Не смей!

Скрипач. Почему? Это будет ритуальное убийство.

Флейтистка. Меня это не касается, но ты говорил, что скрипка похожа на мои бедра, что она как бедра! Ты обнимал скрипку, но думал обо мне. Если ты изуродуешь скрипку, ты изуродуешь меня.

Скрипач. Эх, скрипка! Ты любовь моя? Выгнутая, как ее фигура, прочная, как ее шея? Гладкая, как она, хрупкая, как она, как она, влекущая, чтобы прикоснуться к тебе с любовью и умением. Я прижимал тебя и своими руками, своим искусством извлекал из тебя сладкое воркование. Ну а теперь пой по-другому. Я добуду из тебя последний звук, такой, какого ты уже никогда не повторишь. Первый и последний, один-единственный. Я извлеку из тебя такую ноту, какой еще не извлекал из своей скрипки ни один скрипач. В тот миг, когда ты будешь умирать.

Флейтистка. Нет!

Скрипач. Почему? Это будет убийство из-за любви.

Флейтистка. Оставь, не делай этого!

Скрипач. Я должен.

Флейтистка. А я не позволю.

Скрипач. Я должен, должен, должен!

Флейтистка. А я не позволю, не позволю, не позволю!

Скрипач.