Скрипач. Вранье! Ты вернулась для того, чтобы меня увидеть, флейта — только предлог.

Флейтистка. Какие претензии, какие иллюзии! Что ты хочешь мне внушить, молодой человек? Надо считаться с фактами. Вот мой инструмент, моя флейта, вот она, разве ты не видишь? Я оставила ее, когда была здесь в последний раз, забыла взять ее с собой. Разве не правда? А сейчас вернулась, чтобы забрать свою собственность. На чем ты основываешь свои предположения? Ни на чем. Все это бред и бессовестные инсинуации.

Скрипач. Ты вернулась, потому что хотела меня видеть.

Флейтистка. Неправда.

Скрипач. Да!

Флейтистка. Ошибаешься!

Скрипач. Не отрицай!

Флейтистка. Отрицаю!

Скрипач (покорно, тихо). Почему ты это отрицаешь? Так было бы хорошо, если бы ты призналась в этом. Тогда все бы еще могло состояться.

Флейтистка. Ты должен быть счастлив уже потому, что я пришла. К тебе или не к тебе, какая разница. Радоваться факту моего существования. Тогда…

Скрипач. Тогда бы ты призналась?

Флейтистка. Может быть.

Скрипач. Может быть, может быть, то есть опять не наверняка.

Флейтистка. Ты должен быть счастлив уже потому, что я существую на свете. С тобой или без тебя.

Скрипач. Конечно, когда-то так было. Помню, как я дрожал от счастья при мысли, что ты существуешь, что ты где-то существуешь, пусть даже далеко от меня, эта радость была сильнее моего отчаяния, что тебя нет рядом со мной…

Флейтистка. Вот видишь, когда хочешь, умеешь.

Скрипач. Я не умею.

Флейтистка. Почему? Что случилось?

Скрипач. Я переменился. Постоянно ждать тебя, каждое твое движение и каждое твое слово, отгадывать твои мысли, которые все равно невозможно отгадать, дрожать то от радости, то от отчаяния, какая это слабость и какая зависимость!

Флейтистка. Разумеется. Но разве все это не прекрасно?

Скрипач. Для кого как. Впрочем, я теперь уже не ищу счастья. Теперь я хочу быть сильным и независимым.

Флейтистка. В самом деле, это что-то новое.

Скрипач. Да, революция. Я изменил концепцию. Теперь ты должна ловить каждый мой жест и каждое мое слово и в зависимости от этого испытывать радость или отчаяние…

Флейтистка. Должна?

Скрипач. …Печалиться, когда меня нет, радоваться, когда я рядом.

Флейтистка. Пожалуйста, пожалуйста.

Скрипач. Короче говоря, теперь я должен взять верх, быть господином, а не рабом. Только при таком условии мы можем продолжать наши отношения. Иначе…

Флейтистка. Что «иначе»?

Скрипач. Иначе между нами все кончено.

Флейтистка. Неужели до такой степени?

Скрипач. Да.

Флейтистка. Спасибо за ультиматум. То, что ты говоришь, звучит очень серьезно. К счастью, ты говоришь глупости.

Скрипач. Глупости? Мой опыт, мои условия, все это для тебя глупости?

Флейтистка. Добиваешься определенности и хочешь опереть эту определенность на полную мою зависимость от тебя и твою абсолютную независимость от меня. Разве ты не видишь, что в таком союзе нет никакого смысла, что такой союз вообще невозможен? Жить — это значить быть с кем-то в союзе, а каждый союз — это взаимозависимость, но ведь это еще не значит, что мы не можем делать вид, обоюдно оберегая нашу пустоту, наши мечты о независимости, наши неверные представления о свободе. Ты можешь делать вид, что я независима от тебя, а я готова признать, что ты мне немножечко, чуточку нужен. Это все, что мы можем.

Скрипач. Это немного.

Флейтистка. Все — это много. Но подобная уверенность — глупость! Как ты можешь быть уверен, если даже не можешь быть уверен в себе, а тем более в нас двоих. Если ты хочешь жить, ты должен отказаться от всякой уверенности.

Скрипач. Когда-то мне казалось, что я должен выбирать между искусством и жизнью, то есть тобой.