Директор филармонии (произносит речь). Как нам хорошо, когда мы видим друг друга голыми. Не самих себя, а друг друга. Одежда — это различие, а значит, ложь. Это эгоизм, то есть зло. Не какое-то там зло в смысле какой-то там морали, введенной религией или обществом. Эгоизм — это зло, потому что он является ошибкой, потому что исходит из ложного тезиса, что мы якобы существовали порознь. Поэтому ложью и злом являются ширмы и вуали, занавески и жалюзи, драпировки, занавеси и покрывала, а также пальто, платья, брюки, носки и рубашки, не говоря уже о белье, так называемом нижнем. Ха-ха! Нижнем! Все, что закрывает, отделяет, сепарирует, заслоняет и разграничивает — является злом. Мы объявили борьбу со злом. Мы голые, свободные, естественные и спонтанные. А если кто-то не хочет быть естественным и спонтанным, то мы его заставим. Что значит, что кто-то не хочет быть естественным и спонтанным, когда все вокруг естественные и спонтанные? Что значит, когда кто-то хочет остаться неестественным и неспонтанным, в то время как естественность и спонтанность являются правдой, то есть добром, а неестественность и неспонтанность являются ложным злом? Разве кто-то хотел зла и не хотел добра? Поэтому пусть сосед последит за соседом, чтобы он был свободным, пусть один заставит другого быть раскрепощенным. Свобода заключается в том, чтобы ни в чем не отличаться, поскольку отличие является не только ложью, но и рабством. Различие — это ограничение, а ограничение — это границы или отсутствие свободы. Давайте вместе освобождаться, давайте вместе защищаться от несвободы. Ближе к природе, господа, ближе к природе! Не надо ничего скрывать и не надо ни от чего скрываться. Давайте реализуемся! Именно так поступает природа, которая не прячется и реализуется (бурные аплодисменты. Директор обращается к Посыльному, стоящему поодаль). Почему его еще нет? Где он?

Посыльный. В гардеробе.

Директор. Немедленно идите за ним. Через минуту начинаем.

Посыльный. Слушаюсь, господин директор.

Директор (продолжает свою речь). Как нам хорошо, когда мы свободны и спонтанны. Выделяемые нами знаки свидетельствуют о нашей спонтанности. Например, вот тот господин во втором ряду… (Аплодисменты.) Это не господин? В таком случае, это кто-то другой, но не беда, какая разница? Самое важное, никаких духов, мыла, одеколона или другого обмана. Никакой искусственности и недосказанности. Догола, господа, догола — и не надо бояться катара, у нас самые современные приборы, поэтому мы смело можем вернуться к природе. Раскрыться, обнажиться и демонстрировать. Как вон тот господин в шестом ряду… (Аплодисменты.) Или вот та госпожа в четвертом ряду… (Шум признания, аплодисменты.) Пожалуйста, господа, прошу вас не вставать с мест, каждый хочет увидеть, и каждый увидит. Пожалуйста, господа, пожалуйста, не прикасайтесь, это вызывает замешательство. Господа, прикоснуться можно будет в перерыве. Да, пожалуйста, мы взаимно участвуем в своих жизнях не только запахом. Мы вместе друг с другом своими помыслами. Вы слышите, господа, эти спонтанные, главные и бескомпромиссные звуки? Не сдерживайтесь, а наоборот, стимулируйте. Воздержание — орудие несчастья. Не сдерживайтесь, да не сдерживаемы будете (аплодисменты. Директор обращается к Посыльному, стоящему поодаль). Ну что? Где он? Вы ходили за ним?

Посыльный. Ходил, но дверь заперта…

Директор. Стучали?

Посыльный. Стучал, но он не отвечает.

Директор. Звали?

Посыльный. Звал, но он не отзывается.

Директор. Может быть, он уже вышел?

Посыльный. Это невозможно. Ключ с той стороны.

Директор. Взламывайте дверь!

Посыльный. Слушаюсь, господин директор.