Гора горевала о нашей дружбе:

         Губ – непреложнейшее родство!

         Гора говорила, что коемужды

         Сбудется – по слезам его.

         Еще говорила гора, что – табор

         Жизнь, что весь век по сердцам базарь!

         Еще горевала гора: хотя бы

         С дитятком – отпустил Агарь!

         Еще говорила, что это – демон

         Крутит, что замысла нет в игре.

         Гора говорила, мы были немы.

         Предоставляли судить горе.

VII

         Гора горевала, что только грустью

         Станет – что ныне и кровь и зной,

         Гора говорила, что не отпустит

         Нас, не допустит тебя с другой.

         Гора горевала, что только дымом

         Станет – что ныне и мир, и Рим.

         Гора говорила, что быть с другими

         Нам (не завидую тем другим!).

         Гора горевала о страшном грузе

         Клятвы, которую поздно клясть.

         Гора говорила, что стар тот узел

         Гордиев – долг и страсть.

         Гора горевала о нашем горе —

         Завтра! не сразу! когда над лбом —

         Уж не memento, а просто – море![6 - Memento mori – помни о смерти (лат.).]

         Завтра, когда поймем.

         Звук… Ну как будто бы кто-то просто —

         Ну… плачет вблизи?

         Гора горевала о том, что врозь нам

         Вниз, по такой грязи —

         В жизнь, про которую знаем все мы:

         Сброд – рынок – барак…

         Еще говорила, что все поэмы

         Гор – пишутся – так.

VIII

         Та гора была, как горб

         Атласа, титана стонущего.

         Той горою будет горд

         Город, где с утра и до ночи мы

         Жизнь свою – как карту бьем!

         Страстные, не быть упорствуем.