Нам дар один на долю выпал:

         Кружить по душам, как метель.

         – Грабительница душ! – Сей титул

         И мне опущен в колыбель!

         В тоске заламывая руки,

         Знай: не одна в тумане дней

         Цыганским варевом разлуки

         Дурманишь молодых князей.

         Знай: не одна на ножик вострый

         Глядишь с томлением в крови, —

         Знай, что еще одна… – Что сестры

         В великой низости любви.

    ‹Март 1920›

«Две руки, легко опущенные…»

         Две руки, легко опущенные

         На младенческую голову!

         Были – по одной на каждую —

         Две головки мне дарованы.

         Но обеими – зажатыми —

         Яростными – как могла! —

         Старшую у тьмы выхватывая —

         Младшей не уберегла.

         Две руки – ласкать-разглаживать

         Нежные головки пышные.

         Две руки – и вот одна из них

         За ночь оказалась лишняя.

         Светлая – на шейке тоненькой —

         Одуванчик на стебле!

         Мной еще совсем не понято,

         Что дитя мое в земле.

    Первая половина апреля 1920

«Да, друг невиданный, неслыханный…»

         Да, друг невиданный, неслыханный

         С тобой. – Фонарик потуши!

         Я знаю все ходы и выходы

         В тюремной крепости души.

         Вся стража – розами увенчана:

         Слепая, шалая толпа!

         – Всех ослепила – ибо женщина,

         Всё вижу – ибо я слепа.

         Закрой глаза и не оспаривай

         Руки в руке. – Упал засов.