Улыбка сумерок, как прежде, в окна льется;

         Как прежде, им о лампе думать лень;

         И уж опять из темного колодца

         Встает Ундины плачущая тень.

         Да, мы по-прежнему мечтою сердце лечим,

         В недетский бред вплетая детства нить,

         Но близок день, – и станет грезить нечем,

         Как и теперь уже нам нечем жить!

Декабрьская сказка

         Мы слишком молоды, чтобы простить

         Тому, кто в нас развеял чары.

         Но, чтоб о нем, ушедшем, не грустить.

         Мы слишком стары!

         Был замок розовый, как зимняя заря,

         Как мир – большой, как ветер – древний.

         Мы были дочери почти царя,

         Почти царевны.

         Отец – волшебник был, седой и злой;

         Мы, рассердясь, его сковали;

         По вечерам, склоняясь над золой,

         Мы колдовали;

         Оленя быстрого из рога пили кровь,

         Сердца разглядывали в лупы…

         А тот, кто верить мог, что есть любовь,

         Казался глупый.

         Однажды вечером пришел из тьмы

         Печальный принц в одежде серой.

         Он говорил без веры, ах, а мы

         Внимали с верой.

         Рассвет декабрьский глядел в окно,

         Алели робким светом дали…

         Ему спалось и было всё равно,

         Что мы страдали!

         Мы слишком молоды, чтобы забыть

         Того, кто в нас развеял чары.

         Но, чтоб опять так нежно полюбить —

         Мы слишком стары!

Дикая воля

         Я люблю такие игры,

         Где надменны все и злы.

         Чтоб врагами были тигры

         И орлы!

         Чтобы пел надменный голос:

         «Гибель здесь, а там тюрьма!»

         Чтобы ночь со мной боролась,

         Ночь сама!

         Я несусь, – за мною пасти,

         Я смеюсь, – в руках аркан…

         Чтобы рвал меня на части

         Ураган!

         Чтобы все враги – герои!

         Чтоб войной кончался пир!

         Чтобы в мире было двое:

         Я и мир!

Слезы

         Слезы? Мы плачем о темной передней,

         Где канделябра никто не зажег;

         Плачем о том, что на крыше соседней

         Стаял снежок;

         Плачем о юных, о вешних березках,

         О несмолкающем звоне в тени;

         Плачем, как дети, о всех отголосках

         В майские дни.