– Любовь бывает разная. – Змей легко коснулся губами уголка моего рта.

– Почему тогда твоя мама не рассказала мне все это, а выдала урезанный вариант? К тому же не совсем правдивый. Зачем солгала?

– Она не лгала. – Он грустно улыбнулся. – Мама ревновала отца. Видела, как Лора его любит, и ей было очень тяжело. Еще и отец не объявлял меня наследником. Настаивал, что это надо сделать после его смерти. Он сильно болел, а не все болезни можно вылечить. Отец боялся, что, когда они с женой умрут, император заберет их состояние, а меня обвинит в самозванстве. Поэтому я, как отец и хотел, появился в самый последний момент, чтобы они могли сделать вид, что я опоздал. Но они передумали, и я все же стал наследником. Но до этого… маме было очень сложно. Думаю, рассказанную тебе историю мама придумала давно, чтобы примирить себя с фактом, что рядом с отцом не она, а Лора.

– Но она ведь не могла не понимать, что лжет самой себе?

– Она понимала это.

– А мне озвучила эту версию, чтобы я не вздумала остаться твоей женой… – подытожила я. – Мы ведь можем разлюбить друг друга, а развестись уже не выйдет…

– Я никогда тебя не разлюблю. – Змей подцепил пальцами мой подбородок, посмотрел в глаза. – Я люблю тебя, Мартиша.

И я люблю. И уже об этом сказала, когда накинулась на него с обвинениями.

Обняв его за шею, я потянулась за поцелуем.

Нацеловались вдоволь, за все время, что я пыталась выдать наши чувства за дружбу. И на пару дней вперед.

Змей проводил меня до крыльца общежития.

В комнату я входила, счастливо улыбаясь. Оказывается, когда любовь взаимна, это не просто крылья за спиной, это небо под ногами!

Навестив душевую, я решила провести остаток дня с пользой. Нацепила на шею обучающий амулет и завалилась спать. Вырвало меня из царства формул и нужных, но нудных размышлений Лангуста жужжание линзы.

За окном отгорал закат, по комнате скользили тени. Сонно щурясь, я нажала на картинку с личиком Ненси.

– Ты как? Тебя не ранили? – выпалила сестричка, нервно теребя прядь у виска.

– А почему меня должны ранить? – пробурчала я, цапнула артефакт и отключила поток формул в голове.

– Так вас же накрыло! Во всех новостных проекциях крутят, как вас черным куполом накрывает! – Ненси оставила волосы в покое и придвинулась к линзе, словно это могло помочь лучше меня рассмотреть. – А потом кошмар такой творился! Купол пытаются пробить, а вы внутри с нежитью, твое лицо во всю проекцию, но все равно видно!

Чего там с моим лицом? Лицо во всю линзу было, только когда я с тренером говорила… Откуда у журналистов запись?

Изабель!

– Всего пару секунд, но я чуть не поседела! – Сестричка стиснула пальцами кулак, взволнованно подняла руки к груди, затем опустила. – Потом вы пропали… Там полиция, люди какие-то, парни, зрителей уводят… Все бегают, что-то делают… А потом вас с косами показали. И все! Ты что, не могла связаться со мной и сказать, что все в порядке?!

Она возмущенно уставилась на меня.

– Я не знала, что журналисты все это сняли. – Как умудрились? – Когда нас вытащили из-под купола, на поле не было ни одного корреспондента, – зевнув, пробормотала я.

– Значит, кто-то додумался спрятать линзу, – пожала плечами сестричка. – Там угол странный такой. С тобой точно все в порядке?

– Абсолютно!

– Ладно, пойду маме скажу.

Чего?

– А с каких пор мама смотрит Игры? – Она же никогда их не глядела! И нам не давала.

– А она не смотрит. – Глаза сестрички сердито блеснули. – Я, как весь этот ужас начался, ей показала. Она пыталась меня выставить, у нее там посиделки с подругами были в честь возвращения одной из них из Квирина.