— Прежде всего последнее, — подтвердил Джо.

— Коринф заинтересовала нас, когда мы заметили, что люди из ЦРУ ищут яхту, которая была бы известна и находилась вне подозрений. Остальное — дело умелой режиссуры. А то, что мы знаем в этом толк, вы убедились сами. Здесь мы подошли к концу четвертого акта.

— Каждая драма состоит из пяти актов, — сказал Джо. — Как выглядит пятый акт?

— Так же, как выглядит всякий счастливый конец.

— Цель нашего предприятия — показательный процесс, как вам известно, — сказал генерал. — Мы предложим вниманию общественности такую пьесу, какую она давно не видела. Вы сами подготовили декорации: произвели на острове серию взрывов, освободили двух преступников, подняли восстание в тюрьме, повредили мой флот, убили майора и часового, взорвали танк, совершили побег с острова на военном самолете. Из Афин сюда уже направляется яхта с журналистами, но они еще не знают, какой их ожидает сюрприз. Если у них возникнут сомнения, что здесь замешано ЦРУ, я предъявлю им трех агентов. Видите, Уолкер, окончательная победа за мной.

Он был прав. Весь мир станет свидетелем их позора, и что бы ни произошло потом, никто не забудет этой сенсации.

Появление Коринф еще больше убедило его в том, что им уже никогда не выбраться на свободу, иначе бы Панайотис убрал владелицу яхты. Коринф скользнула по нему холодным взглядом и сказала:

— Самолет заправлен. С острова получена радиограмма. Там беспорядки, заключенные достали оружие и успешно защищаются. Прошел слух, что Стефан Мазураки покинул остров, чтобы организовать им помощь.

— Это, конечно, окрыляет людей, — улыбнулся генерал. — Пора показать им, насколько неосновательны их надежды.

— Пока наши люди держатся, но нужно торопиться, — продолжала Коринф.

— Стоит только ослабить хватку и плебеи наглеют, — пробормотал генерал. — Ну хорошо! Покажем населению, что американцы и Мазураки в наших руках, тогда сопротивление заглохнет само собой.

— В самолете шесть мест, но раз на нем нет бомб, то ничего страшного, если нас будет восемь, — сказал Панайотис. — Вы, генерал, я, Уолкер, Роуленд, Мазураки и три человека охраны.

— Хорошо, наденьте на них наручники, — ответил Метаксос. Ордена на его груди тихо звякнули, и Джо с огорчением увидел, что среди них был и американский.

Когда их уводили, Джо посмотрел на Коринф.

— Надеюсь, вы не пожалеете об этом еще раз.

Ее взгляд остался холодным и не выражал ничего, кроме легкой иронии.

— Проигравшие не в моем вкусе.

* * *

Генерал лично занял место за штурвалом, рядом с ним сел Панайотис, на двух сиденьях устроились Джо, Мазураки и Том. Охранники стояли у них за спиной.

Солнце заиграло на плоскостях, когда Метаксос развернул машину против легкого ветра. Перед ними милях в двадцати лежал остров, и его контуры, словно нарисованные тушью, выделялись на сверкающей голубизне моря. Картина была столь неописуемо красива, что Джо непроизвольно сжал руки на груди… и почувствовал под рубашкой твердый предмет. Вот, кажется, шанс, который он ищет! Джо толкнул сидящего рядом Мазураки и прошептал:

— Когда мы приземлимся, и я подам знак, крепко закройте глаза секунд на десять. Поняли?

Хотя он говорил, не шевеля губами, часовой все-таки заметил и ударил его рукояткой револьвера по голове.

— Не разговаривать! — рявкнул он.