— Немножко.

— Ну, это вам удастся гораздо лучше, если мы немного выпьем. Как я уже упомянула, предпочитаю бурбон.

— Прекрасное предложение. — «И какое неожиданное», подумал я про себя. — Договоримся. А сейчас мне нужно дождаться Годо.

Это ее очень огорчило, и она даже не постаралась скрыть своего разочарования. Впрочем, простились мы тепло, заинтересованные друг другом.

Наконец дверь открылась. Долли выходила спиной, продолжая благодарить обоих деканов с чувством и даже оттенком подобострастия. Но, когда она обернулась, я увидел ее бледное застывшее лицо.

Я пошел за ней, чувствуя себя довольно глупо. Я почему-то вспомнил, как еще в школе провожал одну девочку домой: у меня так никогда не хватило смелости взять ее портфель. И Долли начала сливаться в моем воображении с той недосягаемой девочкой, чье имя я уже не мог теперь вспомнить.

Долли быстро шла по дорожке к библиотеке и уже начала подниматься по лестнице, когда я окликнул ее:

— Миссис Кинкейд?

Она остановилась так резко, словно я в нее выстрелил. Я машинально взял ее за руку, которую она тут же выдернула. Рот у нее открылся, как будто она собиралась закричать, но голос отказался повиноваться. Мимо проходили студенты, некоторые группами стояли на ступенях, но никто не обратил внимания на ее безмолвный крик.

— Я бы очень хотел поговорить с вами, миссис Кинкейд.

— Кто вы такой?

— Друг вашего мужа. Вы подарили Алексу три тяжелые недели.

— Возможно. — Она сказала это так, будто раньше об этом не догадывалась.

— Наверное, вам тоже было непросто, если вы любите его, не так ли?

— Что? — Она как будто удивилась.

— Если вы любите его.

— Не знаю. У меня не было времени думать об этом. И я не хочу это обсуждать ни с вами, ни с кем бы то ни было. Вы действительно друг Алекса?

— Надеюсь, что могу считать себя им. Он в полной растерянности и не может понять, что происходит. Ему очень плохо.

— Наверное, он заразился от меня. Способность разрушать все и вся — это мое свойство.

— От него можно избавиться. Почему бы вам не вернуться к Алексу? Он ждет вас в городе.

— Он может ждать до скончания века, я к нему никогда не вернусь.

Она говорила на удивление твердо, даже резко. Что-то мне в ней не нравилось. Она смотрела сухими, широко раскрытыми глазами, не мигая.

— Алекс вас чем-то обидел?

— Он не может обидеть даже мухи. Вы должны бы знать это, если действительно его друг. Он хороший безобидный мальчик. Я не хочу причинять ему боль. — И добавила несколько искусственно: — Передайте ему, что он может поздравить себя со счастливым избавлением.

— Больше вы ничего не хотите передать мужу?

— Он мне не муж, то есть не настоящий муж. Передайте, что он может аннулировать наш брак. Скажите: я поняла, что не готова к совместной жизни, решила закончить свое образование.

Это был монолог, не предполагавший ответа.

Я направился к административному корпусу.

Дорожка, вымощенная плитами, была ровной и гладкой, но у меня было ощущение, что я то и дело по колено проваливаюсь в кротовые норы. Дверь в кабинет декана женского отделения была закрыта. После некоторой паузы мисс Сазерленд немного сдавленным голосом произнесла:

— Войдите.

Декан Брэдшоу все еще был в кабинете и еще более походил на поседевшего студента.

Мисс Сазерленд раскраснелась, глаза ее сияли изумрудно-зеленым блеском.

— Это мистер Арчер, Брэд, частный детектив, о котором я тебе говорила.

Он схватил мою руку и сильно сжал ее.

— Счастлив познакомиться, сэр.