Прошло, по меньшей мере, полчаса, пока она, хромая, появилась на лестнице. Она уложила свои седые волосы и нарумянила щеки, поверх платья была наброшена кружевная шаль, заколотая бриллиантовой брошью и скрывавшая ее морщинистую шею. Она протянула мне руку, и я подумал, не ради ли меня все это.

Казалось, старуха была рада мне.

— Как дела, мистер... мистер Арчер, не так ли? Я так надеялась, что кто-нибудь навестит меня. Из-за этого тумана чувствуешь себя так одиноко, и без шофера... — Она словно услышала жалобные ноты в своем голосе и взяла себя в руки. — Как девочка?

— В больнице. Доктор Годвин считает, что по сравнению со вчерашним вечером ей немного лучше.

— Очень хорошо. Рада слышать, — сказала она, не спуская с меня блестящих глаз. — Мне и самой сегодня гораздо лучше. Мой сын обвинил меня сегодня утром, что вчера я устроила, как он выразился, очередной спектакль. Право, мне очень жаль. Я не слишком хорошо владею собой по вечерам.

— Вчерашний вечер был нелегким для всех.

— А я просто старая эгоистка — не правда ли, вы думаете обо мне именно это?

— Я думаю, люди с возрастом не очень меняются.

— Это уже очень похоже на оскорбление. — Однако она продолжала улыбаться почти кокетливо. — Вы хотите сказать, что я всегда была такой?

— Ну, вам виднее.

Она открыто рассмеялась. Смех получился не слишком веселым.

— Вы хладнокровный молодой человек и не без таланта. Мне нравятся талантливые мужчины. Проходите в кабинет, я распоряжусь, чтобы вам принесли выпить.

— Спасибо, но я...

— Ну, тогда я сяду. — Она осторожно опустилась в позолоченное кресло. — Мои нравственные качества, может, и не изменились к худшему, чего нельзя сказать про физическое состояние. Этот туман очень плохо влияет на мой артрит. — И, словно спохватившись, она добавила: — Но мне нельзя жаловаться. Я обещала сыну, что в наказание за вчерашний вечер проведу весь день без единого слова жалобы.

— И получается?

— Не слишком хорошо. — Ее морщинистое лицо искривилось в улыбке. — Это как пасьянс — всегда немного жульничаешь. Или вы не жульничаете?

— Я не раскладываю пасьянсы.

— Ну это небольшая потеря, хотя они помогают мне убить время. Ну, не буду вас задерживать, у вас ведь есть дела.

— Дело у меня к доктору Брэдшоу. Не подскажете, где его найти?

— Рой улетел в Рено сегодня утром.

— В Рено?

— Не в игорный дом, уверяю вас. Он совсем не игрок. Иногда я даже думаю, что он слишком осторожен. Рой немножко маменькин сынок, вам не кажется? — Она насмешливо посмотрела на меня, явно не слишком огорченная таким положением дел.

— Не стану скрывать, я удивлен тем, что он улетел в разгар расследования.

— Меня это тоже удивило, но я не стала его удерживать. Не думаю, чтобы он сбежал. У них просто конференция деканов в Неваде. Они к ней готовились несколько месяцев, а Рой — основной докладчик. Так что находиться там — просто его долг. Он поехал с удовольствием. Ему нравится быть на людях — в нем есть что-то актерское. Вот ответственность, которая с этим связана, нравится ему гораздо меньше.

Трезвость ее оценок удивила и обрадовала меня. Она была очень оживлена — живой собеседник лучше пасьянса.

Миссис Брэдшоу, кряхтя, поднялась и оперлась на мою руку.

— Идемте в кабинет. Здесь так дует. Вы мне нравитесь, молодой человек.

Я еще не знал, хорошо это или плохо. Она усмехнулась мне прямо в лицо, словно прочитав мои мысли.