|
Спустившись в холл, я увидел в дальнем углу какую-то фигуру. Подошел поближе и по длинным светлым волосам сразу узнал Катрин. Погруженная в свои мысли, она глядела в окно: в падающей оттуда полосе света безостановочно кружились снежные вихри. Катрин повернулась и на миг показалась мне совсем незнакомой. Лишь через несколько минут я пришел в себя и вспомнил, как все мы переменились, и я сам--тоже. Возможно, именно поэтому и она не сразу поздоровалась со мной. Я протянул ей руку. Узкое лицо... на десять лет моложе, чем запомнилось мне. Несколько лет подряд я видел ее только в роли Катрин Блийнер, то есть с лицом Катрин Блийнер и манерами Катрин Блийнер. К подлинной ее внешности я еще не привык, я ведь знал ее такой только со времени нашей последней встречи на суде. Сейчас она показалась мне гораздо привлекательней, в ее облике было что-то девическое. Мы сменили и свою внешность, и свою внутреннюю сущность, словно маску. Это новое чувство, к которому всем нам еще надо, наверно, привыкнуть. -- Привет, Рихард! Даже голос Катрин, прежде такой знакомый, показался мне изменившимся. Мы обменялись ничего не значащими словами--это был, собственно, лишь предлог, чтобы освоиться с новой ситуацией. -- Здесь есть еще кто-нибудь? Эллиот? Эйнар? -- Не знаю. А ты давно тут? Это ты была в столовой? Катрин покачала головой. -- Я прилетела утром. Других пассажиров в ракете не было. Может, кто-то прилетел раньше меня? -- Возможно. Еще два-три дня назад здесь было полно народу. Если кто-нибудь остался в своей комнате, он может скрываться хоть целый месяц -- никто им не поинтересуется. Возможно, они и здесь. Поискать их, что ли? -- Зачем? Спешить некуда. Тем более мне все равно нужно время, чтобы немного свыкнуться со всем... Она кивнула куда-то в сторону, и я понял, что она имеет в виду не отель, а наше положение. Положение людей, возвратившихся на Землю--и уже чужих здесь. Катрин занимала комнату на втором этаже. Мы перекусили в буфете, и она вернулась к себе. Я нашел в холле кресло поудобнее и уселся в него, испытывая наслаждение от того, что передо мной настоящий деревянный стол. Там, снаружи, то и дело налетали порывы ветра, и тогда стекла дрожали и звенели. Тусклые рассеянные светильники почти не давали теней; глаза у меня вновь заслезились, взгляду не на чем было остановиться, и приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть хотя бы очертания предметов. Все здесь устойчиво и вполне осязаемо, но предметы кажутся прозрачными, невесомыми, ирреальными. В комнате тепло, а меня знобит. Я ни на минуту не забываю о бесконечном пространстве, центром которого стало это случайное место, куда я попал; время, лишенное измерений, может бешено мчаться, а может почти замереть. |
