Изменить размер шрифта - +

— Пятьсот долларов? Разве можно забыть, куда вы положили пятьсот долларов?

— Не знаю. Вы меня напугали. Я запутался.

— Что вы заказывали в баре на ужин вчера вечером?

— Я просто купил гамбургер.

— Только гамбургер?

— Гм… картошку фри.

— Кто вас обслуживал?

— Гм… бармен. Там было слишком много народу и не было свободных столиков.

— Как зовут бармена?

— Э-э… Джек. Фамилии не знаю. Если вы…

— Как вы оплачивали счет?

— Наличными.

— И сколько заплатили?

— Около десяти долларов.

— Вы брали какие-нибудь напитки?

— Два раза заказывал пиво.

— И это — гамбургер и два пива — вам обошлось в десять долларов. Не маловато ли?

— Десять долларов стоил только гамбургер.

— Я спросила вас, сколько вы вообще заплатили, а не только за один гамбургер.

— Я подумал, что вы спрашиваете про гамбургер.

Задержки в считанные миллисекунды практически перед ответом на каждый из бесчисленных мелких вопросов Кэтрин свидетельствовали, что Ари Кобб вчера вечером в баре не был. Она подвинулась ближе, заняв еще более угрожающее положение.

— Итак, чем же вы на самом деле занимались на Сидар-стрит?

— Шел в гребаное метро.

Кэтрин взяла карту Манхэттена.

— Вот где «Ганновер». А вот где вход в метро. — Каждый раз, касаясь пальцем карты, она громко ударяла им по плотной бумаге. — Совершенно бессмысленно идти по Сидар-стрит, чтобы добраться от «Ганновера» до станции метро на Уолл-стрит. Почему вы решили идти именно этим путем?

— Мне захотелось пройтись. Поразмять косточки.

— Пройтись по обледенелым мостовым в такой мороз? Вы часто занимаетесь подобным спортом?

— Не-а… Только вчера вечером.

— Но если вы редко совершаете такие прогулки, откуда вам так много известно о Сидар-стрит? То, что там нет жилых домов, во сколько закрываются рестораны, что одно из зданий на улице ремонтируется?

— Просто знаю, и все. Черт, к чему вы клоните? — На лбу Ари выступили капельки пота.

— Когда вы потеряли деньги, вы снимали перчатки, чтобы вытащить из кармана проездной на метро?

— Не помню.

— Полагаю, что снимали. Нельзя засунуть руку в карман в зимней перчатке.

— Ну вот, — огрызнулся Ари, — вы знаете больше меня.

— И почему же на таком морозе вам пришло в голову доставать проездной за десять минут до того, как вы вошли в метро?

— Вы не имеете права разговаривать со мной в таком тоне.

— И вы ведь не смотрели на часы, оказавшись на платформе метро, не так ли? — произнесла Кэтрин тихо, но твердо.

— Нет, как раз смотрел. Было девять тридцать пять.

— Неправда. Невозможно поверить, чтобы вы стали демонстрировать наручные часы за пять тысяч долларов на платформе подземки поздно вечером.

— Ладно, хватит. Я больше ничего не скажу.

Когда во время допроса подозреваемый лжет, он испытывает сильнейший стресс и начинает искать самые разные способы избежать его. Наиболее деструктивной и сложной реакцией в подобном случае является гнев, за которым следует депрессия, затем отрицание и, наконец, попытка торговаться с допрашивающим. Задача последнего состоит в том, чтобы определить характер стрессовой реакции подозреваемого и нейтрализовать ее, а затем и все дальнейшие, пока допрашиваемый не достигнет стадии принятия, то есть признания.

Кэтрин поняла: несмотря на то что Кобб проявляет гнев, он все еще находится в стадии отрицания.

Быстрый переход