Он приобнял её одной рукой, когда они начали спускаться вниз:

‑ Ты терпеливая и спокойная, ‑ сказал он. ‑ Ниа чувствует, что ты в ней уверена. В свою очередь, это заставляет её верить в себя.

‑ А Джори? ‑ неуверенно спросила Даджа. ‑ Ты хотел и её проверить?

Фростпайн покачал головой, мотнув своей гривой и бородой:

‑ Слишком рано, слишком холодно, и эта девчонка слишком бодрая в такую рань. Кроме того, старый Скайфайр знал, что делал, когда учил тебя боевой медитации.

Они съели ужин и удалились в книжную комнату, когда пришла служанка и сказала, что Раввот Ладрадун явился с визитом к Вимэйси Дадже. Даджа вновь привела Бэна к себе наверх; Бэн снова отказался от чая и угощений.

‑ Ты работал допоздна? ‑ спросила Даджа, начав снимать бечёвкой мерки с его рук, плеч, шеи, головы и пояса.

Бэн кивнул:

‑ Матушка хочет получить опись каждого клочка меха до того, как соберут налоги на Долгую Ночь. Мы пока не получили последнюю партию, но она тем не менее хочет, чтобы я начал инвентаризацию.

Между снятием и записыванием мерок Даджа украдкой взглянула на его лицо. Он был бледным и вспотевшим.

‑ Мы не можем тебе предложить ничего из еды? ‑ спросила она.

Бэн покачал головой:

‑ Моя мать приготовила для меня ужин. Если не съем всё, она будет говорить, что я даю еде пропадать.

Даджа почувствовала, как у неё внутри всё закипело от ярости:

‑ Она что, вообще не говорит о тебе ничего хорошего? ‑ воскликнула она.

Даджа закрыла рот ладонью. Лишь убедившись, что взяла себя в руки, она отняла ладонь от губ:

‑ Извини. Я не имела права такое говорить. Прошу прощения.

Какое-то время он молчал. Наконец он пробормотал:

‑ Странная у нас дружба, тебе не кажется?

Даджа уставилась на него, не совсем понимая, что он имел ввиду. Странно, что он это сказал, потому что она думала, что их дружба была почти такой же,  как её дружба с Браяром, Трис и Сэндри.

Бэн похлопал её по плечу:

‑ Лучше я пойду. Мне прийти завтра? Или через день. Завтра утром и после полудня у меня тренировка пожарной бригады. Она заставит меня задержаться до полуночи, чтобы наверстать упущенное рабочее время. Значит послезавтра.

Он помедлил, затем спросил:

‑ А ты знаешь, есть ли у магов магистрата какие-нибудь подозреваемые в деле о пожаре Джосарика?

Даджа покачала головой:

‑ А ты?

‑ Нет. Они со мной говорили, но я ничего не слышал. Если бы слышал — сказал бы, ‑ заверил её Бэн. ‑ Что ж, вот тебе и люди магистрата — сведения с готовностью узнают, а с их использованием — темнят.

Он оставил Даджу в беспокойном и тревожном состоянии, хотя она и не могла сказать — почему. «Не тебе судить о его жизни», ‑ сказала она себе, убирая мерную бечёвку. «Нельзя просить героя жить подобно обычному человеку, восстать против холодной матери или повторно жениться и завести семью».

Но он был её другом; он сам так сказал, пусть и странным образом. В мире Даджи друзья хотели, чтобы их друзья были счастливы, а Даджа знала, что Бэн счастливым не был.

«Он так много делает для других», ‑ думала она, зажигая благовония на своём маленьком алтаре Торговцев. «Ведь что-то он должен получить за всё это».

Лунный День был как и Звёздный День, только Бэн не приходил. Даджа легла спать вместе с остальными, хотя ей казалось, что она часами ворочалась с боку на бок, прежде чем наконец заснула.

Она была в полутьме. Вокруг неё плясали призраки пламени, бледно-оранжевые на фоне теней. Вонь горящих дерева, волос и плоти заполнила её нос. Что-то щёлкало и дребезжало в темноте, приближаясь к ней.