2

«Боже мой», - думала сестра Мэри Сирин, еще только два часа, – «половина моего дежурства, а мои колени ужасно болят. Но, сострадание, только подумать, насколько я лучше тех людей в мире, вынужденных ездить на метро, говорить друг с другом целый день, зарабатывать на жизнь, смотреть телевизор, есть мясо, и отвлекаться от мыслей о Едином. Ибо Он, это Вечность, к которой должны быть постоянно направлены наши мысли. Он поднимает нас вверх над материальным миром через созерцание Его. Он, в конце концов, поднимет нас к вечной радости в Лоне Его Мира и Его Довольства. Тайна Его заключена в Троице, и Он создал этот мир, но отказался от него. Он создал нас по Своему образу, но Сам Он является необъяснимым и непостижимым. Он…

Возвращаться в раздумья о Нем было очень просто. Сестра Мэри Сирин воспринимала только одного Бога, отрекшись от мира, плоти, дьявола и квартиры в Джексон Хитс около тридцати четырех лет тому назад. Она вошла в этот монастырь неспокойной и нерешительной молодой женщиной и тотчас обнаружила внутри себя виденье, ей богу, иного мира, который превосходил понимание. «Если бы только каждый желал стать монахиней»,- думала она так часто,- «то мир стал бы лучше и спокойнее». Тем не менее, этот мир хорош, хотя не идет ни в какое сравнение с Небесами, с загробной жизнью, домом Всевышнего…

И так далее.

Здесь в тихой часовне монастыря Санкт Филумена на Вестри-стрит в центре Манхэттена всегда, на протяжении 24-часов, круглосуточно находилось, по крайней мере, три сестры. Сегодня присутствовали четыре монахини Мэри Сирин, Мэри Аккорд, Мэри Вигор и Мэри Содалити, преклонив колени, они выполняли основную миссию их ордена – созерцание Бога в тишине и почитании. Свет от ризницы и свечей по бокам от Креста очень гармонично дополнял электрический свет от неяркой лампы – пожертвование от брата Мэри Кэйпэбла. Он был поставщиком в Нью-Джерси, поэтому сделал подарок часовне в виде иллюминации, которая освещала полдюжины грубых деревянных скамей, простой алтарь, покрытые штукатуркой стены и высокий потолок собора, испещренный грубыми деревянными балками. В этой тихой и средневековой обстановке, разум вполне естественно и без принуждения обращался мыслями к Воинствующей Церкви, к Триумфальной победе церкви и Высшем Существе над всем, Квинтэссенция, чьи духовные истоки…

Конечно, даже для такого верующего человека как сестра Мэри Сирин созерцание изредка, но утомляло. К счастью, в такие моменты на помощь приходила молитва, литание с насущными просьбами: долгая жизнь для Папы Римского, чтоб как можно меньше людей попадало в Чистилище и возвращение России на путь божий. А в последнее время к ним добавилась еще более срочная просьба, за которую нужно было молиться, а именно возвращение сестры Мэри Грейс:

Господи, если тебе будет угодно вернуть к нам нашу сестру Мэри Грейс из жилища порочности и небоскребов мошенников, то наше маленькое сестричество будет признательно на века. Вечно, Господи. Мы знаем, что сестра Мэри Грей горячо желает своего возвращения сюда, в Твои владения, к этой жизни в созерцании и повиновении. Это наше желание, чтобы она вернулась к нам, и если это Твое желание и решение…

«Клок». Сестра Мэри Сирин повернула свою голову и… рядом с ней на скамью приземлилась отвертка, половину рукоятки которой покрывала черная грубая лента, оставляя на конце только дюйм блестящего метала, отражающего свет свечей. Теперь здесь появился беспорядок!

«Хлоп». Небольшая полотняная сумка упала на скамейку рядом с отверткой. Это была серая и запачканная, но аккуратно завязанная на пару шнурков сумка. Сестра Мэри Сирин подобрала эту находку, развязала и открыла небольшой комплект с множеством кармашков, где хранились хорошо смазанные маслом металлические инструменты: некоторые плоские, некоторые изогнутые или спиралевидные, как штопор.