Итак, что будет делать Ленчик — если это не он тот самый тяжелораненый, о чем можно только мечтать? Сейчас его полиция прижмет — они же должны выяснить причину стрельбы, а если запросят Нью-Йорк, им оттуда сообщат, кто такой Ленчик и его банда. Они в нью-йоркской полицейской картотеке есть — Ханли оттуда добыл сведения. Конечно, он ни в чем не виноват, но если в полиции служат не дураки, они его попрессуют немного, а потом за ним начнут наблюдать, так что идеальный для Ленчика выход — это уехать обратно в Нью-Йорк, отсидеться там, зализать раны, повыяснять, откуда удар пришел. А потом он все равно вернется обратно с остатками своей банды. А может, и здесь забьется в угол, посидит тихо недельку-две и снова примется за меня. Он ведь должен опасаться, что я могу скрыться, не с руки ему уезжать — отправит одного домой вместе с трупами, вызовет подкрепление, отлежится и начнет сначала. А с другой стороны, он уверен, что не убегу, слишком много денег у меня здесь, включая и неоформленное Яшино наследство в Нью-Йорке, и несколько миллионов, вложенных в Яшину корпорацию, о которых Виктор наверняка давно донес.

Господи, какое тяжелое дело — гадать! По любому поводу можно задать себе тысячу вопросов, выдвинуть сотню версий, и никогда не будешь знать, какая из них верная.

Обнаруживаю, что сижу абсолютно неподвижно в ванной, глядя прямо перед собой, с зажатой в руке газетой, гофрированной паром, — сижу, как манекен, застывший в одной позе. А в голове по огромной извилистой железной дороге летят поезда моих мыслей, поднимаясь в гору, слетая вниз, поворачивая, устремляясь в обратную сторону, чудом избегая крушений и столкновений.

Ладно, о Ленчике пока забудем — мне нужно как-то найти Джо, который должен работу выполнить до конца и добить оставшихся, а потом в Нью-Йорке Виктора отыскать, за это я готова заплатить отдельно, потому что человек, предавший Яшу, не говоря уже о нас с Корейцем, жить не должен. Когда передавала Джо деньги, договорились через десять дней встретиться в той же дискотеке. Но это при условии, что уже все будет сделано. Десятый день был вчера, и вчера же он предпринял попытку — так, может, появится там сегодня? Мы тогда условились, что в случае его отсутствия я еще два дня буду приезжать в то же время. И хотя у Ленчика сейчас проблемы, не очень-то умно выбираться одной по ночам — где моя охрана, интересно? Надо позвонить, узнать, — за ними еще десять дней работы, контракт-то был до первого февраля, а десять дней они отдыхали из-за моего отсутствия, которое поставить мне в вину нельзя никак.

Так что не все так уж хорошо, мисс Лански, опять передышка у вас, временная передышка, и ничего не решено, все по-прежнему в непредсказуемом состоянии, и опасность грозит с нескольких сторон. Но что поделаешь — это игра такая, здесь ничего никогда до конца не ясно, тут каждый шаг грозит опасностью, и не знаешь, что будет завтра. Поэтому сегодня все классно: свобода и частично удавшаяся попытка киллера, а завтра…

— Мистер Джонсон, это Олли Лански.

— О, Олли! У вас все в порядке?

— Разумеется, мистер Джонсон, разве можно было ожидать чего-то другого? — Надо блефовать, демонстрировать полную уверенность. В этой игре только так и надо: покажешь слабость — сожрут. — Хотела узнать, где там моя охрана? По нашему договору они должны со мной отработать еще десять дней, а потом мы, скорее всего, продлим договор еще на месяц, до конца февраля, как минимум.

— Да, я помню наш договор, Олли. Я очень рад вас слышать..

Да уж рад ты, как же! Но, с другой стороны, почему бы и нет: так бы выиграл на мне в случае моей посадки только за десять дней, — деньги я, кстати, могла бы потребовать назад через адвоката, — а теперь еще месяц работы, пойди плохо.