Три месяца назад Артем ездил в командировку по делам фирмы. И да, он говорил, что едет с сотрудником. Вот, значит, кем был этот сотрудник…

Виктория. Победа.

Что ж, она победила.

Я не стану мешать их счастью. Не стану унижаться, закатывать сцены сопернице, вымаливать крохи любви.

Пусть катятся ко всем чертям.

А я…

Я почти не помнила, как поднялась, как шла к выходу на непослушных ногах, цепляясь за стены. Как дрожащими руками пыталась вставить ключ в замочную скважину. Глаза застилали слезы. В горле горело от тошноты. Едкий привкус желудочных соков разливался во рту.

Дальше все как в тумане. Я просто бежала куда-то, пока чуть не попала под машину.

А теперь стою под дождем в малознакомой части города, не понимая, как меня сюда занесло.

Наверное, я должна испытывать благодарность за свое спасение? Но его нет, одна пустота. Вообще никаких эмоций. Словно в моей душе образовалась сквозная дыра. Огромная, размером с Вселенную.

Я обвела улицу равнодушным взглядом.

Домашнее платье намокло — я не переоделась, когда уходила. С волос, прямо за шиворот, стекала вода. Но это меня совершенно не трогало. Мне казалось, что я уже умерла и лишь по какой-то нелепой случайности мое сердце по-прежнему бьется, и я все еще стою на ногах.

Коробки домов теснились друг к другу. Серые, неприятные. Их угрюмость разбавляла череда фонарей, да яркие всполохи витрин, занимавших первые этажи.

Спа-салон, нейл арт, какой-то бутик с анорексичными манекенами в ультра-узких брючках… Напротив зооаптека, нотариус…

Гинеколог…

Из-за плотно опущенных жалюзи виднеются тени.

Подчиняясь порыву, делаю шаг вперед. Взбираюсь по ступенькам, толкаю дверь.

Закрыто.

Жму на звонок.

Ноги не держат. Прижимаюсь спиной к двери, медленно сползаю на холодную плитку. Меня опять трясет от рыданий.

За спиной открывается дверь.

— Вы по записи?

Оборачиваюсь. Поднимаюсь, неловко держась за кованые перила.

Даме в дверном проеме за сорок. Зеленый медицинский халат, волосы тщательно убраны под полиэтиленовую шапочку, на ногах бахилы. За толстыми стеклами очков внимательный взгляд.

— Нет, — хриплю, — но мне очень надо.

— Мы принимаем только по записи.

— Пожалуйста!

Качает головой:

— Если у вас проблемы, я могу вызвать «скорую».

— Со мной все отлично, — изображаю улыбку, понимая, что губы не слушаются. — Я хочу прервать беременность.

Теперь она смотрит на меня с жалостью.

— Извините, мы операции не проводим, вам нужно в клинику.

— Операция не нужна, — трясу головой. Брызги с волос летят в разные стороны. Дама немного кривится. — Срок две недели. Я слышала… слышала, есть такие таблетки…

Жалость в ее глазах сменяется недовольством. Но мне плевать. Мне не нужен этот ребенок. Я почти ненавижу его. Меня тошнит от одной мысли, что буду сидеть в женской консультации бок о бок с Викторией, видеть ее счастливое лицо, сияющий взгляд. Растущий живот…

И что мне делать одной, с ребенком на руках, в чужом городе? Вернуться к родителям? Видеть их молчаливое осуждение, слышать за спиной шепотки соседских кумушек? «Видели, а у Князевых-то дочка байстрюка нагуляла! А была ведь умница, отличница, в Москву поехала поступать»…

Я не заслужила все это!

— Девушка, все таблетки — в аптеке. У нас вы можете записаться на осмотр, сделать УЗИ и сдать анализы. Извините.

Она пытается закрыть дверь, но я успеваю вставить ногу.

— Пожалуйста! — почти умоляю. — Скажите название!

Она окидывает меня строгим взглядом.

— Девушка, идите домой! Успокойтесь, подумайте.