Но сын…

Сыном он займется сам. Сейчас же прикажет перенести колыбель и все детские вещи в свои личные покои.

Нужно найти ребенку кормилицу, а лучше двух. Благородные дамы брезгуют кормить грудью своих детей, ему никогда не понять, почему. Но его наследник ни в чем не будет нуждаться. И женского молока у него будет столько, сколько понадобится, и даже больше!

Габриэль тянет руку. Касается костяшками щечки младенца. Его пальцы подрагивают от нетерпения, и дарг замирает, наслаждаясь ощущением нежной младенческой кожи.

Но ребенок внезапно морщится и раскрывает беззубый рот. Из него вырывается тихий плач. Жалкий и жалобный, словно писк слепого котенка.

Габриэль отступает.

До боли сжимает руку в кулак, не чувствуя, как ногти врезаются в кожу.

— Эрайн!!! — гремит под сводами замка голос хозяина.

— Да, Ваша Светлость, — верный слуга уже через миг на пороге.

— Ребенка перенести в мою спальню. Больше света, больше тепла. Найди двух кормилиц и доставь из столицы лучшего целителя. Обещай ему все, что угодно, но он должен быть здесь завтра с утра. Иди!

— Слушаюсь, мой лаэрд.

Габриэль отступает в тень, когда комната наполняется слугами. Боль сжимает его виски, но он терпит. Боль простреливает колено, но он лишь крепче сжимает трость и сильнее чеканит шаг.

Мрачной тенью проходит по коридору. На миг, поддаваясь порыву, останавливается возле закрытых дверей. Тянется к бронзовой ручке, сделанной в виде головы льва.

Это спальня Авроры.

И стоило бы зайти, справиться о самочувствии. Как-никак, она родила ему сына…

Но в последний момент рука замирает и падает.

Нет, ни к чему. Он дал ей все, что записано в брачном контракте. Теперь, когда сын родился, она ему ничего не должна.

Пусть убирается.

К тому же… она не смогла разбудить Шеннасайн.

Глава 1

Меня разбудили звуки.

Не привычный шум машин или дикие вопли Тиля Линдеманна, которого преданно и беззаветно любит сосед.

Нет, это было что-то другое, непривычное слуху и от того странное.

Шум ветра, шелест листвы, переливы жаворонков…

Жаворонки?! Откуда жаворонки в сентябре?

От удивления я открыла глаза и уставилась в потолок.

Красивый такой. Высокий, сводчатый, украшенный искусной лепниной, подчеркнутой золотыми мазками. В центре — огромная люстра, вся из прозрачных голубоватых кристаллов. А между узоров лепнины, прямо вокруг основания люстры, расположились картины.

Я приподнялась на локте, машинально прищурилась, пытаясь рассмотреть, что там нарисовано. И удивилась еще больше. Кажется, у меня еще и со зрением что-то не то…

Куда делись мои «минус два»? Я из принципа очки не ношу, да и привыкла уже жить немного в тумане. А тут такое…

Удивление сменилось тревогой, когда взгляд скользнул ниже.

Странная комната. Слишком большая и помпезная, чтобы находиться в стандартной квартире. На стенах панели, отделанные золотым орнаментом, между панелей — пилястры, украшенные псевдо-капителью со сложным узором. Одна стена от пола до потолка вообще закрыта плотными шторами, подозрительно напоминающими портьеры в театре. Пол выстелен гладкими плитами. Мрамор? Очень похоже…

Мебель тоже причудливая. Вся деревянная, с тонкой резьбой, украшенная эмалью и разноцветными камешками.

Дальний угол отделен ширмой, и везде, куда ни глянь, повторяется один и тот же рисунок. Драконы. Сотни крылатых ящеров в разных позах.

Куда я попала?

События вчерашнего дня навалились так резко, что я со стоном рухнула обратно в кровать.

А вчерашего ли?

И что за бред мне приснился, что я родила?

Откинув плотное стеганое одеяло, быстро ощупала живот.