«Почему только я должен страдать и все время находиться в напряжении… — подумал он. — Я еще молодой и не совсем окреп… почему аббат должен спокойно спать и валяться на антресоли под потолком…»

Он открыл наглухо закупоренный телепатический канал и решил выяснить, чем занимается в это время Фарсманс. Освободившийся от контроля мысленный импульс взметнулся наверх и наткнулся на мощную защиту священника. Ментальный барьер, поставленный находящимся в убежище Фарсмансом, отбросил его и отрезвил.

Тут же Таррейтал понял свою непоправимую ошибку.

Бритоголовый колдун, убаюкивавший его теплым потоком ласковых ритмов, на самом деле незаметно подсоединился к его каналу и мысленно проследил направление расправившегося пульсирующего импульса. Осознав это, принц спохватился и испуганно захлопнул преграды мозга, но это было уже слишком поздно.

— Где это? Где находится антресоль? — металлическим голосом спросил С’герх. — Где он прячется? Я не успел понять до конца… Отдай мне его, я обещаю, что тебя ожидает большое будущее!

Много раз потом Таррейтал вспоминал этот момент. Много раз он возвращался к тому мгновению, когда стоял перед самым важным выбором в своей жизни.

Он появился на свет мягким человеком, но развилка двух дорог, возникших перед ним, заставляла сделать решительный выбор, не оставляя никаких лазеек. По одной дороге можно было идти дальше, другая вела к ужасной смерти…

Ни единого слова не вырвалось у него. Ни одним жестом он не указал С’герху, где прятался священник. Но стоило только распахнуть все барьеры, ограждавшие сознание от чуждого вторжения и на мгновение мысленно представить себе тайное убежище, расположенное на одном из верхних этажей Небоскреба, как Хозяин лемутов все понял и встрепенулся. На его землистом лице появилось некое подобие кривой улыбки.

— Хорошо… хорошо… — одобрительно заметил бритоголовый. — Нисколько не сомневался, что передо мной стоит очень сообразительный экземпляр…

С его тонких безжизненных губ сорвалось несколько коротких, напряженных команд на странном, скрежещущем языке лемутов. Через мгновение небольшая свора щетинистых людей-крыс сорвалась с места и ринулась к выходу.

Один из лемутов заспешил, прихрамывая, вслед за основной группой и последним исчез в дверном проеме. Этот был, видимо, старшим и находился уже в солидном возрасте, потому что его дряхлое тело покрывала седая шерсть.

Несколько минут прошло в томительном молчании. Принц надеялся, что крысы не найдут его наставника, но Фарсманс был уже обречен, — убежище перестало быть тайным.

Это Таррейтал очень быстро понял. Недолго продлилось мучительное ожидание, и вскоре высокие створки дверей снова распахнулись…

На пороге возникла кряжистая фигура священника, облепленного людьми-крысами. Раздавались звуки непрекращающейся борьбы. Аббата волокли силой, а он не сдавался и продолжал отчаянно сопротивляться.

Измученное, перекошенное чудовищными страданиями лицо выражало суровую решимость. На бледном лбу полыхал темно-красный крест, казалось вырезанный острием ножа. Весь внешний вид священника носил на себе следы недавней ожесточенной схватки. Лоб покрывала испарина, а на одежде темнели огромные пятна крови.

Глаза наставника и ученика встретились. Взгляд Фарсманса, пронзивший сердце молодого Вингмохавишну, заставил юношу виновато опустить голову. Священнику не нужно было много времени, он мгновенно все понял и сразу догадался, кто именно выдал его убежище.