|
Клопино, между прочим, крупный город, несмотря на несерьезное название. Целых два градообразующих предприятия, одно из которых — «Виктория, Schmid Ziegel», завод по изготовлению стройматериалов, купленный немцами. Так вот, служил наш герой в Клопинском Управлении вневедомственной охраны или иначе — УВО. Должность имел не маленькую и не большую — начальник команды «А» в сторожевой службе. Какой-никакой, но командир. Аттестованный сотрудник — со всеми вытекающими отсюда правами. Под ним ходило более полусотни сторожей-контролеров, хоть и был он сравнительно молод. И охраняла команда «А» ни что иное, как вышеозначенный завод «Виктория, Schmid Ziegel».
Имел он, разумеется, и чин — прапорщик. Не майор, конечно; с другой стороны, и не сержант. Устойчивая, крепкая жердочка. В общем, занимал наш герой свое место в той благородной чиновной прослойке, что отделяла истинное начальство от вольнонаемного сброда. А подчиненных его, и вправду, кроме как сбродом не назовешь. По ночам на постах спали — в креслах, на столах, на стульях. Выпивали во время дежурства. А если шла проверка (громыхающая милицейская «буханка» с инспектором внутри) — мгновенно перезванивались, твари, предупреждая друг друга. Ночную «отзвонку», с благословения штаба, фальсифицировали всю — от первой до последней записи в журнале! Система тотальной имитации службы, коллективная безответственность… все это — армейские штучки, черт бы их побрал, перенесенные на благодатную почву. Но хуже всего было другое. В любой момент нашему маленькому начальнику мог позвонить кто-нибудь из контролеров и сказать, дескать, завтра не выйду — заболел, отравился, умерла любимая теща. Приходилось срочно искать замену, уговаривать кого-то или упрашивать. Такие звонки с отказом случались даже ночью (домашний телефон командира знали все). Иногда звонили утром, в день дежурства. Как, скажите на милость, найти замену за час до развода?! Иногда вообще не звонили… Ну, твари, твари. Едва ли не каждую ночь товарища прапорщика мучил один и тот же кошмар — будто бы половина караула не вышла, на посты ставить некого, дежурство сорвано… вот такой экстрим. Не жердочка, а вечный стресс. И последнее. Звали нашего героя… как же его звали? Ну, предположим, К. Да, пусть будет К. Простая русская фамилия. Э-э, что за секреты между своими?! Ковалев его звали. Прапор Ковалев. Он, по чести сказать, не любил приставку «прапор», полагая, что несолидно это звучит, и сам себя предпочитал называть «офицером». Неважно, правда это или нет, важно звучание. Так и представлялся девушкам и дамам: офицер Ковалев-с! Извольте любить и жаловать!.. Вот мы и подобрались к главному. Нет, речь не о том, что Ковалев любил всех дам без разбору (кто из офицеров их не любит), и не о том, что ему обычно отвечали взаимностью (может, потому он и оставался холостяком?). Была в его жизни обратная сторона, скрытая от всех, — от родителей, от приятелей, от тех же дамочек. Ничего удивительного: у всякой монеты есть как аверс, так и реверс. Изнанка парадного костюма, темный затылок Луны… Офицер Ковалев только казался одиноким человеком. На самом же деле у него был спутник, с которым он не расставался никогда: ни дома, ни на службе, ни в уборной, ни в постели, ни во сне, ни в бдении. Этот спутник руководил если не всеми, то большинством его действий, мало того, даже мысли его направлял в том или ином направлении. Ковалев называл это существо «Хозяином». Кто он такой, хозяин офицера Ковалева? Или лучше спросить — что он такое? Ответ несложен, и в то же время непрост. Деликатная, знаете ли, ситуация с этим ответом… Есть вещи, которые не принято называть своими именами. Сейчас как раз тот случай. Ибо от поэзии до пошлости — один маленький шаг, всего одно произнесенное вслух словцо… Мы не сделаем этого шага. |
