55 глава

Повозка Айфордов все еще была на дороге, и найти нужное место не составляло труда. Коллум едва ли не на скаку соскочил с лошади и бросился к кромке деревьев, замерев там, то ли прислушиваясь, то ли…

Сэмюэль Лэмб прищурил глаза: принюхиваясь. Конюх ведь так и сказал: «Я помогу вам ее отыскать. — Как? — По запаху».

Молодой человек с опаской прикоснулся к кожаной сумке, перекинутой через плечо: в ней был не только серебряный ошейник, полученный от епископа, но и мушкет, заряженный одной пулей. И тоже серебряной…

— Что ты делаешь? — спросил он мужчину.

Но тот, казалось, не услышал его: отдался своим ощущениям, рыскал от дерева к дереву и, наконец, нырнул в придорожные заросли.

— Не смей уходить! — выкрикнул Сэмюэль, выхватывая мушкет и бросаясь за ним. — Я буду стрелять.

Но стрелять не пришлось, ведь Коллум стоял здесь же, неподалеку, и по-прежнему обонял воздух.

Как зверь…

Его спутник сглотнул и продолжил наблюдать за ним с настороженностью.

А Коллум все больше отчаивался: аромат роз и ванили был совсем слаб, он едва сумел уловить его здесь, под кронами высоких деревьев, у дороги же, в лучах яркого солнца, он и вовсе рассеялся. Не осталось и легкого шлейфа…

Но и лес был полон своих ароматов, таких ярких, остро-пряных, что нос человека не умел воспринять их все: воздух казался симфонией из смеси сырой прелой листвы, смолистых сосновых иголок, темных, богатых солями вод многочисленных ручьев, бежавшим по каменистым руслам, и сотен животных, что прошли его тропами.

Коллум схватился за голову, пытаясь отсечь все посторонние «звуки» и уловить тот единственный, что вел бы его, словно нить Ариадны, к похищенной женщине, но понимал: в облике зверя он был бы много полезнее.

Но как быть с дознавателем, выдать себя перед ним и тем самым буквально покончить с собой? Или… других вариантов не было. Либо он, либо Аделия Айфорд… И Коллум знал, что она важнее всего.

А зверь давно рвался наружу…

Мужчина повернулся к своему спутнику и сказал:

— Не стреляйте, что бы вы сейчас ни увидели. Я поведу вас к сестре, просто доверьтесь мне…

Но Лэмб испугался — Коллум чувствовал это по запаху его пота, проступившего на спине. И увидел в расширившихся зрачках… А страх заставляет нажимать на курок раньше времени.

— Вы можете надеть на меня свой ошейник, если хотите, — произнес он, — но только после того, как… — он замолк, позволяя дознавателю додуматься самому.

И стук сердца Лэмба только усилился. Перекрыл даже пение птиц…

— Что ты хочешь сказать? — спросил он дрогнувшим голосом. — Что…

— Увидите сами. — И Коллум направился к густой поросли ельника. Не хотел, чтобы Лэмб видел само его обращение… — Я вернусь через минуту.

С собой у него не было ни ножа, ни чего-то другого, способного причинить боль, но этого и не требовалось: желание отыскать женщину, что он любил, переполняла Коллума до краев, и зверь, движимый этим желанием, сам рвался наружу. Секунда — и, полыхнув острым жаром, от которого плавились кости и плоть, человек перекинулся в белого волка. Ощущение было острым, болезненным, но, стоя на четырех лапах, он вдруг вспыхнул восторгом, ощущением чуда и настоящего волшебства. Казалось, весь лес заговорил с ним на одном языке, принял белого волка в свое незримое лоно… Запахи стали острее, зрение чётче — он вышел из зарослей, низко опустив морду к земле и позволяя тем самым своему спутнику, сделать то, для чего он и прибыл в их Тольвудский лес: поймать оборотня, надев на него ошейник из серебра.