– О чем ты говоришь, малыш, – Леон заслонил императрицу своим телом, словно опасаясь, что мальчик сумеет отбить у него бесценное сокровище, – Я не отпущу ее, никогда.

– Час пришел, – мальчик сделал приглашающий жест рукой, – Ураган принесет нам к берегам острова Ветров. Все действующие актеры драмы собрались. Пятеро: я, Дриана, Индигерта, Эрик, Леон. Больше никого на корабле. Наура и Ронни лишние. Они похоронят Орланда и Анаиру. Решайте.

– Нет! – Наура бросилась в ноги Ноэлю, признавая в нем властителя, – Я имею право! Это мой муж.

– У вас есть сын, – мальчик брезгливо взирал на отчаяние островитянки, – Не унижайтесь, хотя бы ради него.

– Я хочу проститься со всеми, – подала голос Дриана, освобождаясь от оков рук мужа, – Прошу.

– Минута, – равнодушно пожал плечами Ноэль, – Минуты будет более, чем достаточно, ведь ты всегда страдала одиночеством в толпе.

Леон не отпустил женщину далеко от себя, словно опасаясь, что она пропадет в сумраке вечера. Дриана обвела побережье взглядом, и вдруг поняла, что ей действительно не с кем прощаться. Только Ронни она приласкала, стерев слезинки горя с его лица.

– Не плачь, – шепнула она ему на ухо, – Все будет хорошо, я обещаю. Все обязательно будет хорошо. Позаботься о матери, а об отце позабочусь я. Ты мне веришь?

Мальчик кивнул головой, с трудом сдерживая рыдания. Индигерта о чем-то таинственно вещала ему, сама, впрочем, плача от неизбежности разлуки.

– Все, – единым словом хрупкий ребенок прекратил сутолоку отъезда на пристани, – В путь.

Никто не сопротивлялся более, с удивительной легкостью признав за десятилетнем мальчиком право командовать взрослыми. Леон обнимал за талию Дриану, счастливый, что она с ним, Индигерта испуганно глазела на быстро удаляющийся берег, теряющий свои очертания в тумане расстояния, и только Дриана с Ноэлем ничего не ощущали, обменявшись понимающим взором. Оба: и он, и она – понимали, что больше не вернуться такими, какими отправились в дорогу.

Оглядев пустынную палубу летящего сквозь ночь корабля, управляемого неизвестно кем, Дриана заподозрила неладное. Нигде не было видно Эрика. Леон не заикался больше о нем, исключая той фразы на берегу, что он жив.

– Где он? – набравшись решимости, подошла императрица к мужу. На мир опустилась ночь. Небо и океан смешались в пятне сверкающих брызг, вылетающих из-под носа судна, окатывающих жалкую кучку людей, сгруппировавшуюся на палубе. Оставалось лишь чувство, что во всей реальности оставались неподвижными доски обшивки корабля, а остальное катилось в тартарары. Леон указал движением подбородка на дверь, ведущую в каюту капитана.

– Он там, – атлант печально усмехнулся, – Но… Будь осторожна.

Недоумевая от его слов, Дриана постучалась. Ответом стал сухой скрипучий голос древнего старика, так непохожий на прежний повелительный баритон Эрика.

– Войти, Дриана.

Императрица тихой тенью скользнула в комнату. Ее глаза медленно адаптировалась к сиянию одинокой свечки, силящейся разорвать мрак вечного покой. На белом фоне скомканного белья кровати она с трудом разглядела нечеткие лихорадочные черты лица Эрика. Разглядела – и содрогнулась. Перед ней лежала развалина, а не человек.

– Что с тобой случилось? – сочувственно спросила она, не узнавая в представшем видении друга.

– И тем не менее, это я, – заверил ее Эрик и начал монолог, который Дриана при всем своем желании не смогла бы прервать. Как когда-то на корабле, несущим их в Атлантиду.

– Первым неладное заподозрил Леон. Он наблюдал, как я угасаю, приобретая истинный возраст.