|
- Мемуары потом, а сейчас есть к тебе разговор, Василий Егорыч. Скажем так, согласованный с То-милой. - Ну и что говорит она? - А чтоб ты сегодня же собрался и поехал домой, в Крым. - Это как - домой? - Не оставлю же я тестя в этом бараке? - Нет, я никуда не поеду, - он помотал головой и потупился. - На свидания буду ходить к Томилке... Черт те куда ехать - в Крым! - Это же не в Нарым, Василий Егорыч! - Я и не был там никогда! - Вот и побудешь... - Зачем я тебе сдался? Одноногий старик!.. Нет! - Конечно, ты не подарок, но куда деваться? Не бойся, я тебе работу дам, не в нахлебники пойдешь. - Какую работу? - спрятал глаза под бровями. - По специальности!.. Кстати, ногу-то на фронте потерял? - Тебе какое дело? Где бы ни потерял - новая не вырастет. Мавр достал письмо, протянул тестю и стал глядеть в окно. - Читай. И собирайся! Через три часа поезд, а у нас и билетов нема, и как автобус ходит - не знаю. На мостике было пусто: к лесозаводу шла хозяйственная гравийка и другим путем сюда не попасть... Василий Егорович долго смотрел в письмо - то ли перечитывал, то ли думал; глаза его как бы вышли из-за прикрытия бровей и нависающих бровных дуг, чуть потеплели. - У меня тоже вот... Одна-единственная дочка. Женился поздно, почти в сорок... - Ладно, тесть! Это на потом. Сейчас собирайся! - А ты на меня не покрикивай! - вдруг взъерепенился он. - Гляди-ка, генерал, командует тут!.. Мне еще протез обуть надо, культю подогнать, облегчить... Вещи собрать! - Возьми самое дорогое и едем, - мягче сказал Мавр. - У меня плохие предчувствия, поезд без нас - ту-ту... Фотографии, документы... Даже белья не надо. Ну, конечно, инструменты... - У меня вон два полушубка, валенки, штаны ватные - что, брошу?! - Зачем тебе в Крыму полушубки? Он неожиданно засмеялся: - Томилка пишет, ты можешь похлопотать, чтоб срок скостили? Ты что, и правда можешь? - Погоди, дед. доберемся до Москвы, похлопочем... - Какой я тебе дед? - обиделся Василий Егорович. - Да я моложе тебя! Дед... Слушай, а пенсия? Я по старости получаю, все-таки сто десять тысяч... Бутылка водки стоила уже тридцать. Мавр стал собирать инструменты со стены, а тесть вдруг подпрыгал к окну и, согнув шею, выглянул из-за косяка... - Атас! Облава! Ни на улице, ни за изгородью на проселке никого не было, да и мостик с изгибом дороги оказался пустым, но население жилой зоны, эти серые, одинаковые люди буквально летели в сторону промышленной, словно птичья стая, одновременно меняя направление и организованно покидая насиженное место. Бесшумная эта тревога в единый миг всколыхнула все бараки, и уже внизу слышался топот и стук дверей; откуда-то взялись дети - около десятка разного возраста, табун цыганок в пестрых одеждах и даже существо с грудным младенцем на руках. Прошло минуты полторы, и все кончилось, территория зоны была пуста, и лишь следы по свежему снегу, в том числе и босых ног, остались, как строчки письма на чистом листе. И тот же час на улице показались две машины: милицейский "уазик" и белая "неотложка". Они вывернулись из-за крайнего барака и на полном ходу помчались к двухэтажке. - Что-то не похоже на облаву, - сказал тесть, не сводя взгляда с Мавра. - Они сначала оцепление ставят, а эти... - За мной приехали, - спокойно обронил тот, глядя, как из машины вылетают двое с автоматами и в масках, и двое - в гражданском. |
