Насладившись оргазмом, Элизабет продолжала крепко прижимать к себе мужа, словно боялась, что он слишком быстро встанет и уйдет, оставив ее одинокой и забытой в большой постели.

Эш, осторожно отстраняясь от жены, почувствовал, как не хочет она разжимать своих объятий. Он повернулся на бок и притянул ее к себе.

Элизабет тихо лежала в обнимку с мужем, не решаясь ни заговорить, ни шевельнуться, боясь нарушить хрупкий покой. Еще будет время, и поговорить, и поспорить. Она успеет помочь своему нежному и ласковому зверю обрести дом и близких ему людей.

ГЛАВА 25

Эшу казалось, что с каждым днем голова распухает все больше и больше от правил, которые заставляла запоминать Элизабет. Целыми днями она читала ему нотации, делала замечания, поправляла, пытаясь поскорее сделать из него светского аристократа. В постели строгая учительница превращалась в свободную, раскованную, неутомимую и ненасытную любовницу. Каждую ночь, забывая обо всем на свете, Эш наслаждался близостью жены.

Он чувствовал себя таким счастливым, когда бережно прижимал к груди Элизабет.

Входя за женой в огромную комнату на третьем этаже, Эш ощущал себя жеребцом, обхаживающим кобылу. Элизабет была как магнит, к которому его постоянно тянуло. Чем больше времени они проводили вдвоем, тем больше хотели друг друга.

– Когда ты был маленьким, то играл в этой комнате большую часть своего времени, – объяснила жена, останавливаясь возле большого письменного стола из красного дерева.

Эш прошелся, оглядываясь по сторонам. Ему не хотелось, чтобы Элизабет заметила волнение, неожиданно его охватившее. В дальнем конце комнаты стоял длинный стол. Слабые утренние лучи освещали устроенное на нем игрушечное поле боя.

Остановившись, он стал рассматривать миниатюрный пейзаж из холмов и равнин. С одного конца стола к другому направлялись солдаты в синих мундирах, чтобы захватить неприятеля, расположившегося лагерем на противоположном конце поля.

У некоторых деревьев были сломаны ветви. Эш провел пальцем по небольшой вмятине. Она образовалась, должно быть, оттого, что увлеченный игрой ребенок протащил солдатика и разворошил мох. Взяв фигурку, Эш с интересом рассматривал резную безделушку. Он впервые видел игрушечных солдатиков, так похожих на настоящих. Повернув игрушку другой стороной, Эш осторожно прикоснулся к синему мундиру с отвалившимся кусочком краски.

Не переживай, сынок. Какая же война без потерь?

Словно наяву услышал он эти слова и невольно содрогнулся.

– Ты что-то вспомнил? – спросила Элизабет. Обернувшись через плечо, он увидел, с какой надеждой смотрят серые глаза жены.

– Вот почему ты решила провести наш урок именно здесь. Надеешься, что я что-нибудь вспомню?

–Я думала, игрушки помогут тебе. В этой комнате все осталось так же, как в те времена, когда здесь играл Пейтон. – Элизабет провела рукой по крышке стола, отливающей на солнце красноватым золотом. – Ничего здесь не трогали. За этим столом сидел учитель, а тот – был твоим. – Она показала на маленькую копию письменного стола около окна. – Обои, мебель и все остальное сохранилось таким же, каким было у тебя в детстве. Я уверена, ты что-нибудь вспомнишь.

Эш провел пальцем по винтовке в руках деревянного солдатика. Он подумал о том, с какой настойчивостью Элизабет хотела поскорее превратить его в Пейтона Тревелиана. Он никак не мог разобраться в своих чувствах и ненавидел в себе слабость, которая заставляла тянуться к этой женщине и душой, и телом.

– Ты проводил в этой комнате много времени, – снова заговорила Элизабет.