Изменить размер шрифта - +

– Мы все‑таки сделали это, – тихо сказал Кристенсен, слабо улыбнувшись.

Он сидел в кресле‑каталке и непрерывно смотрел на Рин, которого так боялся и вместе с тем так жаждал.

Шесть месяцев пути, из которых более половины прошли в гиперпространстве, неузнаваемо изменили Кристенсена. Тройная перегрузка сделала свое дело: могучий матерый мужчина превратился в худого, изможденного старика с трясущимися руками и сгорбленной спиной. Ноги уже плохо слушались его, и поэтому Кристенсен большую часть времени проводил сидя в кресле. Но сидел он в командной рубке, поскольку был и оставался командиром корабля и начальником экспедиции.

Файрли вспомнил, как после завершения испытаний звездолета в Морроу прошло очередное техническое совещание, на котором присутствовал госсекретарь Ранделл. Де Витт деловито сообщил результаты тестовых испытаний и закончил словами:

– …Таким образом, я не вижу оснований откладывать полет к Альтаиру.

– Согласен, – улыбнулся Ранделл. – Сегодня же вечером я обсужу этот вопрос с президентом.

Де Витт просиял:

– Тогда, как инициатор «звездного проекта», я предлагаю назначить главой экспедиции…

– Да, я понимаю вас, – кивнул Ранделл. – Вы хотите, конечно, предложить кандидатуру всеми уважаемого господина Кристенсена. Должен вам сказать, что этот вопрос уже решен положительно.

Лицо Де Витта вспыхнуло от ярости. Сжав кулаки, он шагнул к Ранделл у:

– Я протестую! Эта идея принадлежала мне с самого начала! Каждый день я боролся с Кристенсеном, который открыто ставил нам палки в колеса, саботировал проект, сеял слухи о ненужности полета к Альтаиру, а теперь… Это несправедливо, это нелепо!

– Я не собираюсь обсуждать этот вопрос с вами, – холодно отрезал Ранделл. – Решение принял Белый дом.

– Вы неплохо поинтриговали за моей спиной, пока я строил звездолет! – бушевал Де Витт.

– Гленн, успокойтесь, – мягко сказал Ранделл. – Никто не собирается отрицать ваши заслуги, но вы должны понимать и всю сложность политической ситуации! Русские так и трещат на весь мир, что мы создали на Гассенди военную базу. Мы, естественно, отрицаем это. Но представьте, какой поднимется шум, если со временем выяснится, что мы не только тайно построили звездолет и послали его к Альтаиру, но и поставили во главе экспедиции полковника ВВС, пусть и в отставке. Да нас тогда все, кому не лень, будут обвинять в милитаризме! Нет, Де Витт, на это мы пойти не можем. Вам предлагается пост заместителя Кристенсена.

– Я понял, вы там в Белом доме все просто струсили, – зло процедил Де Витт, не сводя колючих глаз с Кристенсена. – Я предлагаю вам ключ к Галактике, к невиданному процветанию нашей державы… А вы отказываетесь от него из‑за своих грязных и мелочных политических расчетов! Но ничего… Крис, не радуйтесь раньше времени. Не знаю уж, как медики допустили вас к полету, но поверьте моему слову – вы умрете, не долетев до Альтаира. Вы уже насквозь прогнили, несмотря на бравую внешность.

– Посмотрим, – хладнокровно ответил Кристенсен.

…И вот теперь на подлокотниках лежали дрожащие руки Кристенсена, обтянутые полупрозрачной кожей, под которой резко выделялись набухшие вены. Руки глубокого старика…

– Да, Боб, мы все‑таки сделали это, – повторил он. – Надеюсь, хоть теперь прекратятся ночные кошмары, которые мучили всех в гиперпространстве. Я так устал от них…

Файрли кивнул. Три месяца они пробыли в наглухо закрытом мешке – без звезд, без космической пыли и даже без пустоты. Их окружало ничто,  в котором абсолютно ничего не происходило, не чувствовалось даже малейших признаков движения корабля.

Быстрый переход