Как не были крепки воины державшие щиты над своей головой, но выдержать сокрушительный удар массивных глыб они не смогли. Сбитые с ног, они разрушили целостность защиты и в образовавшийся проем хлынули стрелы и копья, быстро перебившие несущих таран воинов.

Зато второму таранному расчету повезло больше. Под градом вражеских стрел, они сумели достичь своей цели. Крепко уперевшись ногами в землю, ухватившись за кованые ручки тарана, они принялись крушить, свежую македонскую кладку. Защитники этого участка стены попытались сбросить на них камни, но прикрывавшие это группу стрелки, не позволили им сделать это. Все кто только появлялся у края стены с камнями или бревнами, падали сраженные меткими выстрелами.

Но преуспевая в одном, лучники уступали защитникам в другом и десятки стрел и копий, пущенных воинами Птоломея, находили свои цели. Не один греческий гоплит упал на каменистую землю Локриды, щедро окропляя её своей кровью. Смерть косила ряды афинян, локров и фокейцев, но на их место немедленно заступали другие воины и штурм продолжался.

За время своего пребывания в Фермопилах, македонцы не успели возвести стены подобные могучим крепостным цитаделям. Созданные на скорую руку они не имели потайных калиток, через которые осажденные воины могли совершать внезапные вылазки и атаковать врага. С честью простояв под ударами греческого тарана полтора часа, стена рухнула, образовав довольно широкий пролом.

Громко взревели сигнальные трубы стратега Леосфена, призывая гоплитов к решающей схватке. Неудержимым потоком рванулись греческие воины в пролом, где завязалась отчаянная рукопашная схватка.

Предвидя скорое обрушение стены, Птоломей успел подвести к этому месту фалангу и пельтеков. Ровная шеренга гипаспистов, при поддержке метателей дротиков стала непреодолимой стеной на пути гоплитов Леосфена. Не имея возможность построить привычный для себя строй, они были вынуждены атаковать нестройной толпой, что оборачивалось для греков новыми потерями.

Желая приободрить воинов, Леосфен встал в их передние ряды и громким голосом стал подбадривать своих солдат. Личное присутствие стратега незамедлительно сказалось на общей картине боя. Греки смогли оттеснить македонцев от стены и, построившись в фалангу, стали атаковать врага по всем правилам воинского искусства.

Трудно сказать, как дальше развернулась бы эта схватка, если бы не стрела, поразившая Леосфена в шею, у самого края доспеха. Обливаясь кровью, греческий полководец рухнул под радостные крики солдат противника и горестные восклицания своих воинов. Вокруг лежавшего на земле стратега разгорелась ожесточенная схватка. Македонские гипасписты ринулись добить раненного героя, тогда как греки пытались вынести его с поля боя. Не жалея себя воины бились вокруг Леосфена, как когда-то троянцы бились с данайцами за тело погибшего Патрокла или Ахиллеса.

Кровь лилась рекой с обеих сторон. В конце концов, грекам удалось отбить тело своего командира, но возникшая задержка оказалась роковой для Леосфена. Пока шла схватка, он истек кровью и умер на поле боя, как подобало истинному герою Эллады.

Смерть Леосфена оказалась страшным ударом для греков. Их боевой запал разом угас и под давление Птоломея, несмотря на громкие призывы своих командиров продолжать битвы они отступили.

— Мы можем побеждать врага, но не можем удержать победы! — горестно вздыхал Фокион, ведя усталых солдат в лагерь, где его ждало новое потрясение. Прибывший в самом начале штурма гонец из Афин, привез горестную весть. Македонские корабли разгромили у Кикланов афинскую эскадру, посланную для блокады Геллеспонта. Теперь дорога Кратеру с его войском была открыта и его прибытие в Македонию, могло произойти в самое ближайшее время.

Сраженный двойной неудачей, Фокион намеривался отвести войско от Фермопил для защиты Аттики, но Демосфен уговорил стратега не делать это.