Минута шла за минутой, но ничего не происходило. Все осталось как прежде. Слуги проворно сновали между столами с подносами, люди пировали и после царского тоста были заняты только собой. Это подействовало успокаивающе на красавицу, и она попыталась взять себя в руки.

— Подумаешь, испугалась какого-то прохвоста гадателя. Сегодня у тебя главный праздник всей твоей жизни. Твой главный обидчик уже на пороге в Тартар. Скоро ты уведешь его бездыханное тело на погребальном костре. Ах, как жаль, оно не попадет в руки египтяне, и те не сделают из него мумию, выкинув все потроха. Гуляй и веселись. Сегодня никто не посмеет испортить твой праздник, тем более какой-то неудачник жрец, которого ты обвела вокруг пальца — уговаривала себя молодая женщина, но настроение почему-то продолжало ухудшаться, и она с большим трудом смогла досидеть до конца пира.

Через два дня уныние и отчаяние охватило македонский стан. Царский любимец, ближайший друг и соратник, свояк, хилиарх Гефестион захворал. Ухудшение он почувствовал на другой день после прощального пира. Сначала его недомогание, врачи отнесли к обычному последствию связанного с прошедшим событием. Однако на другой день, у больного появилась рвота с желчью, боли в животе, и он не смог принять участие в жертвоприношении в честь отплытия царя.

Обеспокоенный возникшим недугом хилиарха, царь послал к нему своих врачей во главе с Главком. Однако их осмотр ничего не дал. Врачи только разводили руками и не могли прийти к единому мнению. Большинство были склонны к мнению, списать на пристрастие Гефестиона к вину, которым он страдал последние годы. Услышав вердикт врачей, царь разгневался. Он вновь послал их к больному, с приказом возвратиться лишь с вестью о выздоровлении больного.

Бедный Главк хлопотал у постели хилиарха в течение всего дня и ночи, но не смог порадовать царя. Гефестиону становилось все хуже и хуже, частые рвоты изнуряли его, лишая больного последних сил. Сильный жар, охвативший все тело, окончательно приковал хилиарха к постели.

Когда Александр увидел состояние Гефестиона, то он страшно разгневался. На его глазах умирал самый близкий и верный ему человек, прошедший с ним плечом к плечу весь славный путь, и так нужный ему именно сейчас. Его верный Патрокл, а он ничем не мог помочь, вынужден безучастно смотреть на его мучения.

Охваченный праведным гневом, монарх пообещал казнить всех медиков и обратился за советом к богам. Вызванные во дворец жрецы, уклончиво ответили на царский вопрос, объявив, что боги сами позаботятся о больном хилиархе. На предложение царя перенести больного в храм, божьи люди заявили, что больного следует оставить там, где он заболел, и неистово молиться.

Именно в этот момент, Пердикка напомнил царю о Нефтехе, имевшего определенные познания в лечебном деле, и египтянина мгновенно вызвали во дворец.

— Нефтех, на тебя все мои надежды! — воззвал к жрецу потрясатель Вселенной. — Хилиарх Гефестион серьезно болен, но доктора не могут понять причину его недуга. Главк винит в этом вино, другие говорят об азиатской лихорадке. Вылечи Гефестиона и я озолочу тебя.

Возбужденный Александр ухватил своей рукой плечо египтянина, и, глядя ему в глаза, произнес.

— Клянусь, бессмертными богами, что ты получишь столько золота, сколько сам весишь, и весит Гефестион. Я отдам тебе в жены младшую дочь Дария, и твое имя станут прославлять во всех концах моего царства. Спаси Гефестиона! Он мне так нужен.

Ни один мускул не дрогнул на лице Нефтеха от столь щедрых царских посулов.

— Я всегда служил тебе повелитель не за страх, а за совесть. И сейчас мне не нужно от тебя никаких великих даров. Ради возможности угодить тебе, я сделаю все возможное и невозможное для спасения столь горячо любимого тобой человека.

Услышав столь ободрительные слова, Александр горячо пожал руку жрецу, и жрец поспешил во дворец к Гефестиону.